Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

— Федор Иванович Толстой, помните такого?

— Американца-то? Такого захочешь забыть, не забудешь, — с некоторым раздражением фыркнул император. — Припоминаю, что он у меня еще зимой отпрашивался на лечение. Что он опять устроил?

— Вы же понимаете, Николай Павлович, что для него лечение — это отнюдь не воды. — улыбнулся Дубельт. — Боюсь, что они его только окончательно в могилу сведут.

— Неужели опять дуэли⁈ Кого он теперь убил⁈

— Затрудняюсь сказать, но могу предположить — убил он уже довольно много. Он письмо прислал. Сказал, что находится в Новом свете… в Калифорнии, в городе Сан-Франциско. Пишет, что там славный климат, очень полезный для здоровья, и просить выслать пороха. Исключительно в лечебных целях. Пудов десять, хотя бы. Ну и свинца, чтобы жеваной бумагой не стрелять.

— Каков! — ахнул Николай Павлович. — Что, прямо так и пишет? В лечебных целях?

— Да. Дословно. Можете сами взглянуть на его письмо.

— Это… это какой-то бред! — воскликнул император. — Что там вообще происходит?

— Сведения очень отрывочные. — осторожно произнес Дубельт, подглядывая в бумаги. — Весной этого года, как вскрылся лед, из Казани в Тулу перегнали земснаряд с паровой машиной. Его с трудом переправили у Иван-озера на Дон, откуда спустили до Таганрога. Где загрузили вместе с Федором Ивановичем Толстым и целым отрядом его спутников на испанский корабль, который отправился в Калифорнию.

— Что-то не припоминаю, где это?

— К югу от нашей Аляски. Самые северные владения Мексики.

— Паровой земляной снаряд… Толстой… Мексика. Что-то у меня это в голове не укладывается. Похоже на плохой розыгрыш.

— Там еще полсотни бравых ребят оказалось. Этот деятель сумел каким-то образом вытащить с гауптвахт пару десятков лихих солдат, которым ничего хорошего не светило. Казаков каких-то прихватил. Несколько дворян из числа отставных офицеров.

— Угу… — кивнул Николай Павлович. — Как будто от него можно было ожидать чего-то другого. Дуэли были?

— К счастью, обошлось без них. — улыбнулся Леонтий Васильевич. — Интереснее другое. Весь этот лихой люд вооружен карабинами, произведенными в Казани в мастерской Льва Николаевича. Нарезными, заряжаемыми с казны. А также многозарядными нарезными пистолетами — револьверами.

— Полсотни головорезов, во главе которых «американец». Это ужасно… просто ужасно.

— Ужасно интересно?

— И это тоже. — улыбнулся уже император. — Что же было дальше?

— Они достигли Сан-Франциско. Где их и застало известие о войне между Мексикой и США.

— А она началась? Почему мне не доложили?

— Началась. 13 мая сего года Соединенные штаты Америки объявили войну Мексике. А не докладывали, полагаю, из-за того, что вы сами не интересовались ранее туземными войнами.

— Хм. Туземными… У нашего графа чутье на неприятности. Как вообще он столько лет смог усидеть в Москве? — усмехнулся император. — И что же дальше? Воюет?

— Разумеется.

— А за кого?

— Увы, — развел руками Леонтий Васильевич. — Этого понять решительно невозможно. Там совершеннейший кавардак. Я поначалу подумал, что за испанцев, но… есть много непонятного в этой истории.

— Как его письмо вообще к нам попало?

— Раненый казак из его отряда сел в Сан-Франциско на зашедший туда британский корабль. Торговец. На нем он добрался до Европы. Откуда уже к нам, благо, что Толстой снабдил его деньгами.

— Что этот казак рассказал?

— Я не знаю, верить этому или нет. С его слов выходит, что граф повздорил с командиром американского отряда. После чего и отряд люди Толстого перебили, и того деятеля он лично застрелил. После чего он… захватили власть в Сан-Франциско.

— ЧТО ОН СДЕЛАЛ? — ахнул Николай.

— Захватил власть в испанском городе. Когда же туда подошел американский военный шлюп, то направился к нему под американским флагом и взял на абордаж, перебив весь экипаж. Но это был скорее жест отчаяния. Если бы моряки начали стрелять из пушек, городку бы не поздоровилось.

— И как это понимать?

— Так и понимать. Над Сан-Франциско наш общегражданский флаг поднят. А граф во главе своего отряда совершает вылазки. Все лояльное США население из Сан-Франциско выгнали. С испанцами у него что-то вроде нейтралитета. Им такой союзник, который оттягивает на себя силы США, очень нужен.

— Боже… боже… за что мне это⁈ — подняв глаза к образам, спросил Николай Павлович и перекрестился. — Один дурнее второго. Что Лев, что Федор.

— Ваше императорское величество, — осторожно продолжил Дубельт. — Самое вкусное я оставил напоследок.

— Не пугайте меня Леонтий Васильевич. Не надо. Что еще за ужасы вы там припасли?

— Золото.

— Что? Какое еще золото?

— Толстые снарядили туда отряд и отправили земснаряд для промывки золота. Им откуда-то стало известно о больших его залежах в тех краях. Вот и дерутся, словно старые польские магнаты за свои шляхетские интересы.

— Золото… золото — это хорошо, — постукивая пальцами по столу, произнес император. — А откуда вы узнали про него?

— Владимир Иванович Юшков рассказал. Это дядя Льва Николаевича и муж двоюродной сестры Федора Ивановича. Он, кстати, и руководил переправкой земляного снаряда из Казани. Я поставил перед ним вопрос ребром. И он признался. Прося никому пока не говорить про те речные россыпи, чтобы не спровоцировать «золотую лихорадку» и самим собрать все сливки. Никому, кроме вас, разумеется.

— И много его там, этого золота?

— Они сами не знают. Просто «много».

— Какая у них интересная жизнь…

— Мы им поможем?

— Это же война. Я не думаю, что это хорошая мысль, воевать с Мексикой и США за какую-то бессмысленную удаленную провинцию на потеху этим безумцам.

— Они обещают все золото сдавать в казну. В обмен на кредитные рубли по курсу один к двум. То есть, за каждый кредитный рубль давать два золотом.

Николай нервно потер виски.

Вопрос острой нехватки денежных средств совершенно его изводил. А тут такой соблазн. Дубельт же продолжал:

— Там очень небольшие команды воюют. Полсотни-сотня в отряде. Если мы отправим туда хотя бы несколько пушек, сотню-другую казаков и припасы потребные, то…

— То мы полноценно вступим в чужую войну.

— Юшков считает, что, если их сведения подтвердятся, там можно будет намыть золота миллионов на пятьдесят — сто. Понимаете? Причем довольно быстро. Для чего они эти земляные снаряды и