Муля не нервируй… Книга 6 - А. Фонд

Лёля вздохнула.

— А на кого хоть оформлять надо?

— На Евдокию, — сказал я, — ты её не знаешь. Это моя тётя.

Лёля пыталась торговаться, но я был непреклонен. Ей дача уже, считай, не нужна. А Дуся может на старости остаться у разбитого корыта. Чем дольше я наблюдаю за Мулиными родичами, тем яснее понимаю это. А так у неё будет свой собственный участок. Причём в элитном месте.

Я отправил Лёлю обратно в архив обдумывать мои условия, а сам вышел из здания. Остро захотелось покурить.

Я вышел за пределы территории, где было место для курения и с наслаждением затянулся. В последнее время я курю всё реже. Но бросить дурную привычку так и не смог.

— Товарищ Бубнов? — послышался густой баритон.

Я обернулся.

Рядом стоял респектабельный мужчина в очень дорогом костюме. Он посмотрел на меня и сказал:

— Я — Тельняшев, Эдуард Казимирович. Это мой сын Богдан ездил с вами в Югославию.

Глава 18

— Товарищ Бубнов, — повторил мужчина с нажимом.

— Что вы хотели?

От моего такого простого вопроса Тельняшев скривился. Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но мне было фиолетово, поэтому я молчал и ждал ответа.

Тельняшев помялся, покривлялся, но я паузу выдержал, так что ему пришлось ответить:

— Ваше неподобающее поведение по отношению к некоторым членам делегации… — пренебрежительно начал он, но тут я уже не выдержал и перебил:

— Вы имеете в виду те случаи, когда ваш сын напился до потери человеческого облика, заявился в гостиницу в пять утра и громко распевал похабные песни? Или когда он подрался с другим членом делегации? Между прочим, племянником самого заместителя административно-хозяйственного отдела Министерства строительства СССР. Хотя не с одним он дрался, по правде сказать. Это было частенько. И у каждого из них есть высокопоставленный родственник…

Тельняшев вспыхнул, но нашёл в себе силы злобно пробурчать:

— Обычные молодёжные шутки.

— Вы знаете, почему-то мне сейчас кажется, что я совершенно зря уговорил наших кураторов не отправлять его с соответствующей записью в характеристике обратно на Родину, а дать шанс на исправление…

— Вы об этом ещё пожалеете. — Тельняшев резко крутнулся на каблуках и свалил.

Ну и чёрт с ним. Буду я ещё перед всякими пресмыкаться. Даже спасибо не сказал. Вот и делай людям добро.

Я вернулся в кабинет. Сразу же появилась Лёля (такое впечатление, что она телепортировалась при моём появлении).

— Ты чего такой кислый? — спросила она.

— Да Тельняшев этот, — и я в двух словах рассказал о хамоватом папашке, который зачем-то пришёл качать права.

— Вот урод, — от души высказалась Лёля. Она задумалась, а потом вдруг выдала. — Слушай, если остальные «деточки» узнают, что он приходил и разозлил тебя. И что теперь ты хочешь обнародовать их поведение, потому что разозлился, — то они ему зададут.

Я задумался. Мысль была дельной.

— Лёля, ты гений! — совершенно искренне сказал я.

— Так, может, ты в честь этого озарения мне скидку сделаешь? — лукаво склонила голову набок она, — а я тебе ещё кучу таких идей вместо путёвок в санаторий придумаю, а?

— Не пойдёт, — покачал головой я, — я предпочитаю осязаемые тугрики.

— Эх, не романтичный ты, Бубнов, — обиженно надула губки Лёля, больше играя. — Меркантильный мещанин!

— Потому что, прежде всего, я — материалист, товарищ Иванова, — хохотнул я, — всё по заветам Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Лёля изобразила восторженный пионерский салют, но потом, по привычке, пугливо оглянулась. Хотя в кабинете мы были одни.

— Давай ближе к делу, — подвёл итог нашей шуточной перепалки я, — что ты хотела?

— Я подумала о твоих предложениях и пришла сказать, что согласна, — кивнула Лёля.

— Тогда прошу огласить, на что именно ты согласна.

— Но мы же уже всё обсуждали, — не поняла Лёля.

— Товарищ Иванова, ты — как джинн из бутылки. Если не конкретизировать сделку — то или выкрутишься, или обманешь.

— Вот какого ты про меня мнения! — шутливо пихнула меня кулачком в плечо Лёля.

Я изобразил полушутливый поклон.

Лёля хихикнула и присела в реверансе.

— А теперь, когда мы достаточно раскланялись и с этикетом покончено, давай, говори, чем расплачиваться будешь? — буркнул я.

— Две путёвки в Дом отдыха в Алушту и дачный участок, — послушно подтвердила Лёля.

— Замечательно.

— Путёвки я уже принесла, кстати, — вздохнула Лёля, — осталось только имена вписать.

— Я сам впишу, — сказал я, забирая путёвки.

— Мне для отчётности! — возмутилась Лёля, при этом её взгляд полыхал нтересом.

— Тебе надо для любопытства, — не повёлся я, — а в отчётности укажешь кого-нибудь, кого всегда указываешь.

— Эх, Бубнов, — обличительно покачала она головой, — ну вот почему ты такой упёртый?

Она сердито показала мне язык и ушла, а я остался в кабинете.

Сделал себе чай, проверил, плотно закрыта ли дверь, устроился за столом и открыл тетрадь. Чем дольше я читал компромат, который сформулировал товарищ Иванов, тем больше у меня возникало вопросов ко всей этой ситуации. И я начал размышлять о том, что вот этот весь прекрасный компромат можно очень даже неплохо использовать при разговоре с высокопоставленной роднёй начудивших в Югославии деток.

Я довольно улыбнулся.

Здесь же компромата столько, что я вскоре озолочусь. Главное — не зарываться. Если я всё правильно выстрою, свою стратегию, то получу очень даже неплохие дивиденды.

И начнём, начну я, пожалуй, с Болдырева. Раз его дядя аж целый заместитель административно-хозяйственного отдела Министерства строительства СССР. Скоро у меня будет дача и там нужно будет что-нибудь строить. Насколько я помнил советские законы — домик должен быть размером с собачью будку. Но в законах ничего не сказано о подземном этаже. Поэтому он может быть размером с московский метрополитен. А ещё я хочу там баню. С парилочкой, и метом для отдыха. И зону для барбекю хочу. Ведь советскому человеку барбекю жарить тоже не запрещено!

Я пришёл домой в приподнятом настроении.

Дуся, как обычно, хлопотала на кухне. Квартиру затянул вкусный аромат сдобной выпечки, было так уютно, тихо, лишь тикали часы на стене. Я помыл руки, переоделся в домашнюю одежду и с удовольствием плюхнулся за столом на кухне.

Глядя на огромную чашку ароматного чая, которую Дуся поставила передо мной, я потянулся к тарелке с кексами.

— Муля, я тебе кексы не дам! — строго рыкнула на меня Дуся. — Сейчас покушаешь сперва борщ, а потом уже будешь сладкое.

— Ну, Дуся, — попросил я, — давай лучше сперва кексы. Так пахнут, что я прямо не могу удержаться.

— Нет, Муля, так ты перебьёшь весь аппетит, — не согласилась Дуся. — Сначала нормально покушаешь, а уже потом все эти финтифлюшки сладенькие. Ешь сколько