Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

«Зачем? — метались мысли. — Там, на арене, никого больше не будет, кроме нас. Вернон с его дрессированными обезьянками, Эйсхард, который меня люто ненавидит, эфор Ярс — его близкий друг, Лесли, который только рад будет подставить меня. На моей стороне только Ронан и Веела, но что Ронан сможет противопоставить толпе моих недоброжелателей? Он в первую очередь будет защищать Фиалку. О Всеблагой… Там они меня и добьют… Что же: так — значит так. Дешево свою жизнь я не отдам».

— Ты все поняла?

— Я поняла… — прошептала я.

— Дейрон, ты давай только в обморок не свались! Пойдем, отведу тебя в столовую!

— Я вижу дороги Академии… Я сама доберусь.

— Видишь, вот как? — Он приподнял бровь. — Поздравляю! Теперь понятно, как тебе удалось так быстро исчезнуть. Но одну я тебя не отпущу.

Конечно, не отпустит. Конечно. Теперь я у него под колпаком!

Глава 39

— Какая-то ты молчаливая, — прошептала Веела во время перерыва между лекциями мейстера Шоаха.

Фиалка и Ронан перебрались на мой ряд и сели рядышком со мной. В другой день это бы сильно меня обрадовало, но сегодня я не могла думать ни о чем, кроме приближающейся тренировки в подвалах Академии.

«Глупости, мне не причинят вреда, — убеждала я себя. — Во всяком случае — сильного вреда. Эйсхарду ведь не захочется влететь на взыскание из-за кадета, за которого он несет ответственность».

Плохо, что я совершенно не понимала, что он задумал, а он явно что-то задумал. Сломать меня окончательно, так, чтобы я больше и не вздумала высовываться?

— Аля, что случилось? — не отставала Веела.

Пришлось выдавить улыбку.

— Да что может случиться на лекциях по истории? Борюсь со сном изо всех сил. Если сморит — толкни меня в бок.

— А-а, — с пониманием кивнула она.

— Можно незаметно дремать, опершись подбородком на руку, — добросердечно подсказал Ронан. — Я уже приспособился. Со стороны кажется, будто я внимательно слушаю мейстера. По-моему, он считает меня очень усердным!

— Вот только на экзамене этот прием не прокатит, — рассмеялась я и тут же удивилась, что, оказывается, еще не разучилась смеяться. — На экзамене, как усердно ни смотри на мейстера Шоаха, за красивые глаза он тебе оценку не поставит.

Колояр, перебравшийся вместе со своей шайкой-лейкой на ряд ниже нашего, обернулся на мой смех и смерил меня оценивающим взглядом. Он еще вчера спустился с галерки и теперь постоянно маячил перед глазами, не давая забыть о нашем разговоре. Благодаря заживляющей мази синяк под глазом сделался почти незаметен, и губа зажила, вот только злость кипела в Верноне с неутихающей силой.

— Тебе весело, Дейрон? — осклабился он. — Знала бы ты, с каким нетерпением я жду нашу сегодняшнюю тренировку. Вот уж где повеселимся!

Медея, сидящая рядом с ним, тоже обернулась и презрительно ухмыльнулась. Наклонилась к Колояру и что-то прошептала ему на ухо, какую-то скабрезность, потому как оба гадко расхохотались.

— Плюнь на них, Аля, — подбодрила меня Веела. — Что взять с дураков!

К сожалению, как раз дураки, возомнившие себя умными и хитрыми, самые опасные люди.

Сегодня в расписании стояли только лекции по истории. Мейстери Луэ отлучилась из Академии в столицу, по слухам, ее вызвал совет попечителей Тирн-а-Тор, куда входили представители древних аристократических фамилий.

Когда-то их предки впервые объединились, чтобы противостоять опасности из-за неожиданно возникших прорывов в ткани реальности. В наш мир из другого, названного Изнанкой, полезли жуткие чудовища. Первые годы, когда люди еще ничего не знали о дарах, оказались самими тяжелыми: погибли тысячи и тысячи мирных жителей, были разрушены десятки городов. Император Максимилиан, в ту пору — король Максимилиан, сумел сплотить против инфернального зла прежде разобщенные крошечные королевства и княжества и стал единовластным правителем империи Пантеран.

Ее земли простирались далеко на юг и север, запад и восток. На границах в бесчисленных гарнизонах несли службу воины, возглавляемые одаренными командирами. Никто не знал, что творилось с нашим миром за пределами этих границ и за широкими полосами Бесплодных земель. Остались ли еще где-то государства и люди? Неизвестно. Отправленные во все концы разведывательные группы пропадали без вести.

Пожалуй, к лучшему, что я не встречу сегодня мейстери Луэ. Увидела бы ее теплую улыбку и расклеилась бы, дала слабину, призналась во всем и уже никогда не выкарабкалась бы из омута унижений.

Я мельком подумала о генерале Пауэлле, друге отца, которому я везла кожаный футляр, но так и не довезла. Последние несколько месяцев перед поступлением в Академию я провела в его доме. Он принял меня, несмотря на то, что я была дочерью государственного преступника. Больше мне некуда было пойти.

Это было странное соседство. Генерал Пауэлл, вояка до мозга костей и старый холостяк, появлялся в особняке лишь под вечер. Я поправлялась после ранения, ела, спала, глотала книги десятками, лишь бы отвлечься от реальности, не вспоминать о том, что было, и не думать о том, что ждет впереди.

Мы почти не разговаривали, хотя ужинали вместе. Обменивались ничего не значащими светскими фразами. Он не выказывал сочувствия, был сдержан и сух. Однако он единственный приютил меня, и сопроводил на казнь отца, когда пришло время, и заказал пошить мне удобную одежду для первого дня в Академии — в ней я проходила лабиринт.

Пока отец был еще жив, я много раз пыталась завести разговор о кожаном футляре, который так и не смогла довезти.

— Может быть, папа сумеет намекнуть вам о содержимом? — Свидания с особо опасными преступниками проходили в присутствии гвардейцев, и отец вряд ли мог рассказать об этом прямо.

— Увы, Алейдис, я не всесилен. Я несколько раз пытался организовать встречу, но мне не позволили. Я просил разрешения, чтобы хотя бы дочь могла с ним попрощаться, но даже это запрещено. Мне жаль, Алейдис.

С отца и после ареста не спускали глаз и на минуту. Будто он чем-то мог навредить, уже находясь в застенках, израненный, закованный в наручники, гасящие дар. Будто он до сих пор был опасен…

Только в день поступления в Академию я узнала, что генерал Пауэлл — один из попечителей Тирн-а-Тор. Он сам же меня и отвез, и оставил у массивных ворот в каменной стене бывшего форта. Вспоминает ли он