Источник - Дмитрий Александрович Билик

огнем и злым солнцем. Интересно, что там произошло наверху с научной точки зрения после разрушения Оси? Озоновый слой накрылся медным тазом? Сейчас, насколько хватало глаз, вдалеке виднелись лишь остовы сожженных деревьев, выстроившиеся словно по линейке, на одинаковом расстоянии друг от друга. Даже странно.

Совсем иной, уже нормальный лес виднелся в расселине слева. Казалось, что он так близко, лишь рукой подать, но мне думалось, что топать туда надо полдня минимум.

— Единственное место, куда еще не добралась нежизнь, — перехватил мой взгляд Дурц. — Там есть немного фруктовых деревьев, здешних минералов, железной руды и лунного серебра. Изредка мы собираем отряд и уходим туда, пробиваясь через нежизнь, когда ее воины встают на пути.

Он замолчал, достав длинный лук со Слова и вложив в тетиву стрелу. Я не понял, куда целится Дурц, пока тот наконец не выстрелил, указав пальцем на свою конечную цель. Много позже один из остовов сожженного дерева дрогнул и отшатнулся. Вот только затем медленно и неотвратимо занял опять свое место. И до меня неожиданно дошло.

— Это все неживые? Там внизу?

— Орда неживых, — кивнул Дурц. — Пока нас защищает Ось. Но если с ней что-нибудь случится, нас сметут и не заметят. К тому же, Царь царей не считает нас серьезной угрозой. Только потому мы еще живы. Ты же предлагаешь истинное самоубийство, трем десяткам рубежников, пусть сильных, закаленных в боях, бороться с этим воинством.

Староста замолчал, угрюмо рассматривая свои сапоги.

— Пойми, Матвей, мы не боимся смерти. Но мы не хотим, чтобы она была пустой, напрасной. Когда-то нас вели кроны, мы чувствовали их мощь, чувствовали их силу. Теперь же…

Она не закончил, но я все понял. Действительно глупо и мерзко требовать от людей невозможного. Кощеи этого мира совсем одни. Они потеряли тот стяг, который мог воодушевлять и за которым можно было идти.

— А что, если я найду вам крона? Самого сильного крона, который сейчас есть во всех мирах. Одного из изначальных?

Дурц посмотрел на меня и впервые за время нашего разговора я разглядел в его глазах что-то похожее на надежду.

Глава 16

Конечно же, Дурцу мой план-капкан понравился. Разве могло быть по-другому? Я обещал ему достать целого изначального крона, великого рубежника, от голоса которого сами облака меняют свое движение, а реки оборачиваются вспять. Понятно, все это звучало в моей голове, потому что врать я не мог. Иначе бы сказал, что будет ему крон, но бракованный. С которым приходится все время договариваться, да и в любом случае исход подобных диалогов может оказаться весьма непредсказуемым.

Короче, мы сошлись на том, что если вдруг в окрестностях появится крон, который согласится повести за собой группу повстанцев, то быть сече. Ну или просто потасовке, которая привлечет внимание Царя Царей. В любом случае мне было важно, что рубежники Прави в этот движняк впишутся всеми частями тел.

По словам Дурца, сейчас последователи нежизни находились в энергосберегающем режиме и «просыпались» лишь когда относительно близко обнаруживалось что? Правильно, жизнь. Автоматизация пришла в этот мир как-то хитро, потому что староста заявлял: «Пробуждается не орда, а лишь определенная часть». Иными словами, на пролетающую птичку не реагирует все воинство, а на кощея не активируется один неживой.

Я был даже лично заинтересован в том, чтобы здесь появился крон. А то того и глядишь — этих тридцать кощеев, пусть каждый и стоил одного земного рубежника, Царь царей попросту не заметит. А вот со Стынем, а именно ему я и отводил главную роль в грядущей пьесе, глядишь, все и удастся.

Правда, тут всплывало несколько моих любимых союзов «но», без которых я просто жизненно не мог существовать. Хотя по поводу «несколько» я, конечно, чуток погорячился. Во-первых, самым главным минусом для перехода мог оказаться климат. Что тут стало довольно жарковато я ощутил на своей собственной шкуре — там, наверху, когда с меня стекал кровавыми ошметками скальп и лопалась кожа. Конечно, здесь, у подножия гор, климат был более щадящим, однако Стынь однозначно станет слабее. А на изменение температурного режима у него уйдет слишком много сил и времени. И ничего из перечисленного у нас нет.

Во-вторых, меня беспокоило, смогу ли я переместить сюда этого великана. Что с чурами бесполезно даже разговаривать — это понятно. Как мне думается, лобастые неспроста установили запрет на перемещение кронов. Да и Руслан, насколько я помню, не испытывал особого пиетета перед этими товарищами. Может, денег у них занял и не отдал, или жену у Нираслава увел, кто же мне скажет. Суть сводилась к тому, что в своей гениальной задумке мне придется полагаться исключительно на себя, да еще и помалкивать до поры до времени. Об этом я, кстати, сразу предупредил Дурца — мол, чтобы не трепался лишний раз. И такое ощущение, что староста будто бы обиделся. Хотя, судя по суровому взгляду правца, он был из разряда чуваков, которые «не обижаются, а делают выводы».

В-третьих, самой важной и трудновыполнимой частью плана значился пункт «уговорить Стыня». Помнится, он уже предупреждал, что если меня еще раз увидит, то спустит с умозрительной ледяной лестницы. Ну, или что-то в таком духе. Короче, ничем хорошим все это не закончится. В прошлый раз меня спасло лишь нападение наемников. Успею ли я озвучить все, что хочу сказать, сейчас — это большой вопрос. Да и опять же — действенных аргументов у меня не было.

Впрочем, я обладал удивительной способностью озвучивать решение проблемы, а потом уже задумываться, каким методом это все будет достигаться. В данном плане я очень сильно напоминал политиков всех мастей. С той лишь разницей, что мне предвыборные обещания придется выполнять. Иначе вилы.

Вот и сейчас все шло по неоднократно отработанному сценарию: я ляпнул первое, что пришло в голову, Дурц обрадовался, мы поручкались, а теперь в котелке роились мириады мыслей, которые изредка образовывали короткое и емкое слово: «Как?».

В любом случае, вернулись мы со стены с таким видом, что чуры все поняли: «Матвей опять что-то намутил». Ну что тут сказать — они были правы. На прощание я пожал Дурцу руку, на всякий случай кивнул остальным обывателям, как своим старым знакомым, и махнул лобастым.

— Все договоренности достигнуты. Рубежники Прави помогут мне, Царь царей вернется в этот мир, а я уничтожу его сосуд в своем. Вы же переместите тех, кого он успел обратить, в ту точку Земли,