Переезд - Тим Волков

— Да у нас все новенькие! — хмыкнул доктор. — Откуда стареньким-то быть? Только ведь начинаем! Эх… Скорей бы явить пенициллин всему миру! Тогда точно, агенты отстали бы…

Чекист скептически ухмыльнулся и покачал головой:

— Э-э, не скажи-и-и! Слышал, слышал про вашу с Семашко идею. Облагодетельствовать весь мир! Смело. И очень даже изящно. Но, не забывайте о чисто технической конкуренции. Вас ведь могут взорвать и без всякой политики. Одно слово, империализм! Что же касаемо вашего взрывника… Вашего, вашего! То хорошо бы составить его психологический портрет… чтобы примерно знать, кого искать.

О как! Психологический портрет. Иван Палыч поспешно спрятал усмешку. Нет, Иванов, конечно, человек умный и знающий, но вот, чтоб применять психологию… Впрочем, судя по дальнейшим словам Валдиса, здесь речь не только о психологии шла.

— Курить у тебя можно? — вытащив портсигар, осведомился чекист.

Доктор махнул рукой:

— Кури. Только вон, к окну отойдем.

Трое рабочих, откомандированных с вагонного завода, как раз устанавливали решетку.

— Никакая ракета теперь не влетит — мощи не хватит! — похвастал Иван Павлович. — Ну, и не залезет никто. Разве что снаряд… крупнокалиберный. Что же касаемо психологического портрета, то… Взрывник, скорее всего, человек… не то, чтобы пожилой, но, уже поживший, далеко не юнец. Сделать взрывное устройство — даже на коленке — это надо уметь. Опыт нужен, навык. Скорее всего, он бывший унтер.

— Согласен, — закуривая, Иванов кивнул и продолжил. — А еще он имел отношение к электротехнике. Вряд ли его шпионы батарейкой снабдили… с собой принес. У вас хоть обыск-то на проходной производят?

— Досмотр — да, — доктор озабоченно почесал переносицу. — Но так, не шибко… И — только на выходе. Ох, чувствую, теперь придется…

— Да! Усильте контроль. Вообще, отдел безопасности заведите, — посоветовал Валдис. — Хотя бы человек двух. Уж будь уверен, бездельничать им не придется. Отдел кадров-то у вас имеется?

— Ну, ты скажешь… — Иван Павлович растерянно заморгал. — Мы ж начинаем только… Лаборатория — и ту недавно перенесли.

— А кто ж на работу оформляет?

— Так, в наркомате пока…

— Да уж — бардак! Ладно, посмотрю, что там у вас с кадрами…

Милицейская собака Авось адских машинок на фабрике не учуяла. Зато их обнаружил чекист Максим Шлоссер! Одну — у щитовой, другую — на складе. Кто их там поставил — ищи теперь… уповая на «психологический портрет» Иванова.

— Ах, денек-то какой чудесный! Эх…

Прощаясь, Валдис посмотрел на пронзительно-голубое небо с белыми, медленно плывущими облаками, похожими на растекшуюся из опрокинутой крынки сметану, на золотистые липы, на зеленую густую траву, тронутую желтой россыпью одуванчиков…

— И все же, почему они не пришли? Я про ракеты… и про «ракетчиков». Тех, кто должен был их запустить.

Сорвав метелку «пастушьей сумки», чекист помял ее между плацами и искоса глянул на коллегу:

— Максим! Помнишь, как в детстве: «петушок» или «курочка»? А ну-ка, угадай!

— «Петушок»! — хмыкнув, прищурился Шлоссер.

Валдис протащил стебелек между пальцами:

— А вот и не угадал! «Курочка». Пиво с тебя!

Максим похлопал ресницами:

— А мы на пиво, что ли…

— Ну, не на просто же так! Скажи, Иван Палыч?

— Ах, — доктор отмахнулся, вновь погружаясь в думы, в дела…

Послышался телефонный звонок. Подойдя к укрепленному на стене аппарату, Иван Павлович снял трубку:

— Да! Да, Александр Николаич! Понял — совещание в наркомате. Буду. Нет, машину не надо… я вот прямо сейчас, с оказией.

Хорошо, чекистам ныне выделили вместительный «Паккард»! Впереди, рядом с шофером, разместился кинолог с собакой, а доктор с чекистами довольно вольготно устроились на сзади: роскошный, обитый черной кожей, диван, вполне мог стоять и в каком-нибудь кремлевском кабинете!

Водитель запустил двигатель, и сверкающий лаком автомобиль мягко выехал на дорогу. Иван Палыч никогда не переставал удивляться плавности хода некоторых авто, вот и здесь тоже восхищенно присвистнул и нагнулся к водителю:

— «Американец»?

— «Американец»! — переключив передачу, шофер улыбнулся в усы. — Хар-рошая машина! Девяносто лошадок, хо! А ход какой? Чувствуете?

— Да уж, — доктор уважительно покачал головой. — По шоссе сотню даст?

— Скажете — сотню! — расхохотался водитель. — Сто тридцать — по техпаспорту! Да и сто сорок пойдет… просто у нас дорог таких нету.

— Ого! — Иван Палыч снова присвистнул.

— Вот и мальчишки давешние точно так же свистели, не верили, — хмыкнув, протянул водитель.

— Какие мальчишки? — подавшись вперед, быстро переспросил Иванов. Его молодой коллега тоже напрягся.

— Ну, местные видать… — шофер переложил руль. — Ворота-то не заперты были, вот они и набежали, расспрашивались. Даже просились мотор посмотреть, да я отказался. Еще спорились, кто быстрее — «Паккард» или… они еще тут «американца» видели… сегодня с утра… Белый такой, спортивный… как же его…

— «Уинтон»⁈ — ахнул Иван Палыч.

Водитель одобрительно кивнул:

— Во! Точно — «Уинтон».

— Та-к… интересно… — задумчиво протянул Валдис. — Что тут за мальчишки такие? И где их искать…

— Так известно, кто — беспризорники! — кинолог — парень в коричневом пиджаке и кепку — обернулся, погладив собаку. — И искать их, известно, где. Тут у них летнее лежбище. Невдалеке от станции.

— Это куда же? — уточнил Шлоссер.

Кинолог показал рукой:

— А во-он за теми липами повертка налево будет.

— Михалыч, слыхал? — осведомился Иванов. — Давай-ка за липами — налево… Иван Палыч, ты уж не взыщи.

— Да я понимаю — оперативная необходимость.

Еще бы… Об этом чертовом «Уинтоне» доктор хотел знать все! Впрочем, и так уже немало узнали.

Долго ехать не пришлось, «лежбище» беспризорников обнаружилось сразу. За липами, у старой заброшенной риги — так называли большой молотильный сарай с печью для сушки снопов. Как пояснил кинолог — звали его, кстати, Сергей — рига эта некогда принадлежала местному мельнику, впавшему в полное разорение еще до войны.

— А что, хорошо устроились? — усмехнулся Валдис. — На станции еды поклянчат или что украдут — и грейся себе на солнышке! А коли прохладно — так и печка имеется. Красота!

— Никакая не красота, — Иван Павлович угрюмо покачал головой. — В школу им надо. В детский дом, в коммуну… Учиться, профессию получать! Я скажу Анне Львовне… хотя… Кто там у нас беспризорниками-то занимается? Нарком госпризрения товарищ Александра Коллонтай?

— Ходя слухи, на это дело Совнарком хочет какого-то авторитетного товарища поставить, — обернулся кинолог, Сергей. — Чуть ли не самого Дзержинского!

Чекисты дружно захохотали.

— Да уж, и скажете! — хмыкнул Шлоссер. — Что, Феликсу Эдмундовичу больше заняться нечем?

«А ведь Дзержинского-то на беспризорность и бросят!» — доктор едва сдержал улыбку. И уже очень скоро.

— Михалыч, давай через луг.

— Ага…

Через пару минут шикарное авто остановился у самой риги. Завидев выпрыгнувшую из машины овчарку, беспризорники настороженно вскочили, в любой миг готовые дать деру.

— Сережа,