Русская партия - Денис Старый

От автора:

Медик попадает в тело офицера перед Русско-японской войной. Сражения на суше, будущие белые и красные. И немного мозгов. Новая АИ от Емельянова и Савинова — https://author.today/reader/392235/

Глава 15

Мир — это море

Крым.

12 июня 1742 года.

Июльское Чёрное море — чудо как приятно. Или всё-таки не в море дело? А в той обнажённой Афродиты, которая только что вышла из пучины морской? Может, всего важнее, что она со мной, а уже потом — что мы отдыхаем на каменистом берегу Чёрного моря неподалёку от Севастополя?

Юлиана почувствовала мой взгляд и игриво улыбнулась.

— Ну же, господин канцлер Российской империи, ваша Светлость, может, вы всё-таки проявите напористость и овладеете женщиной, что так извивается перед вами? — сказала Юля. — Или же стара стала?

— Ты? Старая? Вот я — точно Старый! Двадцать пять лет! Надо же! А тебе все еще восемнадцать, — сказал я.

Действительно, мало изменилась. Эта взрослость пошла Юле даже на пользу. Она научилась как-то так, по-женски, с использованием единственно существующей магии любви, подавать себя, что никак не откажешься. Всенепременно овладеешь.

А что по внешности? Так раньше можно было сравнивать кого-то, и то… всегда в пользу Юле. А теперь, хоть не появляйся при дворе. Лизу затмевает на раз. А та все бесится. И ведь мою жену отхлестать по щекам не может. Тут как бы самой в последствии не отхватить. Тем более, что трон уж точно есть кому передавать.

Грудь у Юли не обвисла даже после третьих родов, физкультура и привычка к правильному питанию, как и в целом активная насыщенная жизнь… И вот она — красивейшая из женщин. Моя!!

— Я жду! — озорно сказала Юлька и так выгнулась, что я чуть не зарычал, словно бы тот зверь, полностью покорившийся инстинктам.

— А знаешь слово из трёх букв, которого больше всего боятся мужчины? — спросил я, но не дождался ответа, сказал: — Больше всего мужчины боятся слова «ещё».

— Ну ты же у меня особенный, ты этого слова не боишься? — сказала Юлиана, вырвалась из моих объятий, поднялась с бархатных полотенец фабрики Берге, встала во всей своей первозданной красе и, аккуратно ступая по камушкам, направилась в воду.

— Куда ты? А как же взять тебя! Научил плавать на свою голову! — усмехнулся я и пошёл следом за любимой женщиной.

А ещё — за матерью двух моих деток. А вернее… уже и трёх: младшенький, Алексей Александрович, тоже родился. Но сейчас дети с тётей. Свою сестрицу я всё-таки удачно выдал замуж — по крайней мере, и через неё тоже наша семья цепляется за высший свет.

Петр Борисович Шереметев — это мой нынче родственник через жену. Он проходит службу в Крыму, тут же, в Севастополе и моя сестра поселилась. Пусть набирается опытом. Тут и военная служба для майора Шереметева и получает опыт администрирования. По моей просьбе с ним лично занимается Артемий Петрович Волынский, может быть, — самый опытный управленец в Российской империи. Или даже один из лучших в мире.

А Шереметевы — род не просто сильный. Земли и крестьян у них может быть, если сюда приплюсовать поместья моего отца, приданное, что я дал за сестрой, мои земли… Так что мы теперь в коллаборации с Шереметевыми — самые крупные землепользователи.

Остается только проследить, чтобы Петр Борисович не вляпался в интрижку с крепостной, как это было в иной реальности. Хотя… с моей сестрой? С этой егозой и красоткой? Ха! Моя сестра, Матрона Лукитична Шереметева — третья по красоте женщина России, после моей жены и нашей мамы.

— Да стой, егоза! И не догонишь тебя! — крикнул я вслед уходящей всё дальше в море жене.

Вот же… А ведь сейчас охранники могут её увидеть. Говорил же: обнажёнными мы можем лежать лишь только в той небольшой пещерке — или рядом с ней. А выход в море уже контролируют телохранители.

А пусть смотрят. К этому нужно привыкнуть: жизнь моя теперь почти полностью — достояние общественности. Не удивлюсь, если кто-нибудь из акул пера, вроде Тредиаковского, будет рыскать возле Севастополя, чтобы найти сенсацию или хотя бы описать, как канцлер Российской империи отдыхает в Крыму. И что запишет? Канцлер Норов супружничал жену в море? Так пусть завидуют! Хуже, если бы не жену, а еще хуже, если бы не Норов. Но я уверен в верности Юли.

Правда, отдыхом трудно назвать мероприятия, связанные с подведением итогов первого четырёхлетнего плана развития Новороссии. Мероприятия — масштабные, и мне приходится работать, потому что даже присутствие на приёме — это не отдых. Это то, что у меня прописано в функциональных обязанностях, в непременном дополнении к трудовому договору.

Да! Вот такая блажь. Трудовые договоры, конечно же, в этом мире ещё не особо нужны. Но я решил: служащие должны заключать трудовой договор и расписываться под тем функционалом, который обязаны исполнять на той или иной должности. По крайней мере, это должно хоть немного дисциплинировать. А ещё — приводит к тому, что к своей работе люди начинают относиться чуть более ответственно.

И чтобы в этом отношении не выделяться, показывать примером, со мной тоже был заключён трудовой договор — на максимальные пять лет. Вот как: через три года истекает срок моих полномочий. Правда, ничто не помешает мне самому же себе подписать ещё один договор — ещё на пять лет. Но это уже другая история. Ведь все формальности я соблюдаю.

И всё-таки я её догнал. Да и Юлиана не слишком старалась убежать. Я схватил любимую за талию — она резко развернулась, обвила меня руками, подпрыгнула и повисла на мне, заключив ноги замком на пояснице.

— Ну вот… Теперь ты мой, а я твоя. Только покажи своими жестами, чтобы вон те двое на горе не глазели на нас, — прижимаясь ко мне всем телом и тяжело, томно дыша, сказала Юля.

Я махнул рукой, показывая два пальца. И как она увидела? Я бы, не зная, мог и не заметить, что на горе сидит пара метких стрелков. Или оптик дала отблеск?

А потом я крепче прижал жену к себе. И только-только начал движения… как поскользнулся, и мы плюхнулись в воду.

А потом счастливо и заливисто смеялись, брызгая друг друга водой и подпрыгивая на волнах. После я взял Юлю на руки и отнёс в наше скромное местечко, где мы либо загорали, либо разговаривали в небольшой