Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

в них показался стражник в пурпурной накидке, цвета герба Халдейнов. — Если ты хоть раз посмеешь коснуться моего королевского высочества, обещаю, что ты не проживешь настолько долго, чтобы успеть пожалеть о своей дерзости.

Глаза его потемнели от гнева, однако мимо стражника он прошел, не сказав ни слова, ибо знал, что никто из дежуривших сейчас в коридоре, не осмелится выполнить его распоряжение, не получив сперва подтверждения от королевских советников. Ему нужен был кто-то из рыцарей помоложе.

Оказавшись в коридоре, он торопливо огляделся. В открытой галерее с колоннадой, что выходила на дворцовые сады, находились не менее дюжины рыцарей. Кто-то из них ожидал новостей о состоянии короля, другие просто искали ночной прохлады. Среди них Райс-Майкл отыскал того, кому он знал точно, что может доверять.

— Сэр Карлан, — окликнул он и поднял руку, чтобы привлечь внимание молодого человека.

Три года назад, прежде чем Джаван Халдейн, утомившись от тягот светской жизни удалился в монастырь, — ибо таково было официальное объяснение, — Карлан Кай Морган был последним из его оруженосцев. Несмотря даже на то, что, подобно всем прочим пажам и слугам, он был вынужден шпионить за своим господином и доносить о его действиях регентам, между оруженосцем и его хозяином возникло взаимное уважение и искренняя привязанность. Еще два года, перед посвящением в рыцари, Карлан прослужил у короля, и Райс-Майкл знал от собственного пажа, сэра Томейса, что Карлан всегда с любовью и сочувствием отзывался о своем прежнем господине. Алрой произвел их обоих в рыцари в прошлом году на Рождество.

Теперь Райсу-Майклу оставалось лишь убедиться, жива ли еще в сердце Карлана былая привязанность и верность, и готов ли он отныне как рыцарь послужить Джавану, которому ранее служил в качестве оруженосца.

Как-никак королевские советники больше не были регентами и должны были во всем повиноваться королю, который уже два года как стал совершеннолетним, — пусть даже сейчас этот король был при смерти.

— Что вам угодно, ваше высочество, — спросил Карлан.

— Не только мне. — Райс-Майкл повысил голос, дабы его слышали остальные, желая привлечь как можно больше свидетелей. — Что гораздо важнее, таково желание его королевского величества. И воля его должна стать известна нашему будущему королю.

Вот так-то. И пусть все остальные тоже слышат это.

— Король требует, чтобы принц Джаван был немедленно призван ко двору.

Он увидел, как при этих словах лицо Карлана осветилось улыбкой и понял, что сделал правильный выбор.

— Поэтому прошу вас, соберите дюжину рыцарей в качестве эскорта, возьмите лошадей в королевских конюшнях и немедленно проследуйте в аббатство Arx Fidei, после чего сопровождайте его королевское высочество обратно в Ремут как можно скорей.

С мизинца левой руки он снял серебряное кольцо с гербом Халдейнов и протянул его Карлану.

— Я даю вам это в знак того, что вы исполняете поручение короля, — сказал он. — Знайте, что таково желание мое и его величества. А если брат мой усомнится, — он на секунду задумался, затем потянулся к мочке уха, — прошу вас, передайте ему вот это.

Торопливым движением он вытащил золотую серьгу, точно такую же, как некогда носил Джаван. Хотя брату и пришлось расстаться со своими драгоценностями, когда он отрекся от мирской жизни, тем не менее Джаван узнает ее и поймет, что принц расстался бы с этим украшением только в случае крайней необходимости, ибо эти серьги были подарком их отца, который он сделал братьям незадолго перед смертью.

Карлан пристально посмотрел на кольцо и на серьгу, затем кольцо для безопасности надел на безымянный палец, а серьгу завернул в носовой платок и бережно спрятал в кошель, висевший у него на поясе. Теперь ему требовалось еще переодеться, ибо хотя для дороги вполне подходила его простая туника с длинными рукавами и кожаный жилет, но на ногах у него были простые сандалии, как и у большинства рыцарей, прохаживавшихся сейчас на галерее, а эта обувь мало годилась для стремян.

— Я отправлюсь в путь как можно скорей, ваше высочество. — С этими словами Карлан опустился на одно колено перед принцем. — Даю вам клятву, как и в тот день, когда меня посвящали в рыцари, что я предан своему королю.

С этими словами он склонил голову и протянул руки Райс-Майклу, и тот стиснул их в своих ладонях, в освященном веками жесте принятия сеньором верности вассала.

— Не только от себя, но и от имени нынешнего короля, и короля грядущего прошу вас, ступайте скорее, сэр Карлан, — прошептал принц. — Джаван будет нашим новым королем, а не я. Отправляйтесь же за ним, и поторопитесь, прошу вас.

Карлан повернулся и пошел прочь, торопясь созвать всех тех, кто сопроводит его в аббатство Arx Fidei. Райс-Майкл проводил его взглядом. Хотя сейчас он вел себя как настоящий принц и как мужчина, но чувствовал себя все равно словно нашкодивший мальчишка. Мелькнула даже мысль, не вздумает ли архиепископ Хьюберт подвергнуть его наказанию за дерзость, и что делать, если тот все же осмелится поднять на него руку… Он отлично помнил, как однажды архиепископ велел высечь. Джавана за непослушание. Впрочем, Райс-Майкл не обязан был повиноваться Хьюберту так, как Джаван, ибо никогда не приносил монашеских обетов. Едва ли Хьюберт решится обойтись с ним так жестоко…

И все же мысль о том, как он проведет следующие несколько часов, пугала его. И еще больше страшило принца неминуемое столкновение с сановниками, которые ожидали у опочивальни умирающего короля.

Глава II

Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего.[115]

В трех часах езды от Ремута, в монастырском садике семинарии Arx Fidei царила тишина и покой. Здесь было так же жарко и душно, как и в столице, но у принца Халдейна, который нашел здесь убежище, имелось меньше причин для беспокойства, чем у Алроя и Райса-Майкла. Согласно монастырскому уставу после заутрени, основной ночной мессы, вся братия расходилась по своим кельям, и один только Джаван спустился в сад вместо того, чтобы вернуться к себе.

Он присел на гранитный парапет, окружавший пруд, где разводили карпов, — якобы для медитации. Это была одна из тех немногих привилегий, что он выторговал себе за два года пребывания в монастыре: наслаждаться в саду одиночеством, когда все аббатство спит. Добиться подобного снисхождения от строгого отца Халекса оказалось очень непросто, поскольку аббат не одобрял ни малейших отступлений от суровой дисциплины Custodes Fidei. От семинаристов здесь требовали полного и абсолютного подчинения.

По счастью, Джаван был необычным послушником. Хотя формально статус его был