Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

— Начальство ей подавай… как бы не так, — проворчало из-за стены, — шляются всякие по ночам, спать мешают.

До краев переполненная досадой я пнула тяжелые ворота.

— Да чтоб тебя! — было больно. А еще очень обидно.

Столько усилий и все напрасно? Возвращаться домой? К мачехе и сестрам готовым перегрызть друг другу глотки за новый «подарочек».

— Ни за что! — некрасиво шмыгнув носом, я привалилась к воротам спиной и медленно сползла на землю. Какая разница? Я все равно вся сырая и грязная.

И не уйду отсюда, пока не добьюсь разговора с кем-нибудь более отзывчивым чем бровастый дед.

Решив ждать до победного, я устроилась поудобнее… а потом взяла и заснула. И проснулась, когда рядом со мной грозно зарычал эр-мобиль. Стоило только приоткрыть глаза, как в лицо ударил яркий белый свет от фар.

— Ой, — я прикрылась ладонью и зажмурилась.

Раздался хлопок дверью, уверенные жесткие шаги, и над мной нависла внушительная мужская фигура, пророкотав густым басом:

— Ты что здесь делаешь?

Глава 1.4

— Я…я…

Я растерялась. Короткостриженый мужчина в темно-синей форме Академии выглядел настолько внушительно, что природное красноречие меня покинуло. Я только могла бестолково хлопать глазами и мычать что-то невразумительное.

— Подъем, — он вздернул меня на ноги, как котенка. Я даже ахнуть не успела, как оказалась прижатой огромной ручищей к воротам. Он склонился ко мне и, хищно прищурив светло-зеленые глаза, рассматривал, словно таракашку, — отвечай, когда к тебе обращаются.

— Я пришла поступать в Весмор.

Нарочито медленно он провел по мне взглядом. От порванной сандалии, до сырых волос, прилипших к лицу. И я представила, как выгляжу в своем старом платье, вся мокрая, грязная и растрепанная.

— Проваливай, пока я не вызвал службу безопасности. Нам здесь бродяги не нужны.

От его тона я почувствовала себя никчемной и тут же разозлилась.

— Я не бродяга! — оттолкнула от себя его лапищу, — я приехала сегодня из Муравейника, чтобы…

— Уже не интересно, — он нажал на кнопку, которую я в потемках не заметила, и ворота пришли в движение.

— Да постойте же вы! — я ухватила его за руку, — выслушайте меня!

Он остановился, взглядом прожег мои чумазые пальцы, цепляющиеся за дорогой кашемир формы.

— Простите, — я поспешно отпустила его и отступила на шаг назад, — уделите мне одну минуту, пожалуйста.

Он задрал рукав и демонстративно посмотрел на часы:

— Время пошло.

Сбиваясь и перескакивая со слова на слово, я начала торопливо объяснять.

— Я давно хотела поступить в академию, а мне только весной восемнадцать стукнуло. А тут шанс такой. Вот я из дома и сбежала. На пароме перебралась в Хайс, пешком дошла до академии. Очень хочу поступить. Вот.

Не отрывая взгляда от часов, он монотонно произнес:

— Тридцать секунд.

— Но я все сказала…

— Я так и не услышал, с чего оборванка из Муравейника решила, что достойна поступления в академию.

— Я не оборванка!

— Пятнадцать секунд.

— И у меня есть дар!

— Какой? Умеешь мыть посуду? Подавать кружки в харчевне? Или надеешься, что милое личико поможет найти покровителя? А может, думаешь, что жениха отхватишь? Жаль расстраивать, но парни у нас набалованные, на что попало не ведутся.

— Да плевать мне на ваших парней! Я учиться хочу! И дар у меня действительно есть. Я подарочки делать умею.

— Подарочки? — хмыкнул он, отпуская манжет, — ну что ж, время вышло. До свидания, юная леди. Уверен вы найдете достойное применение своим…подарочкам где-нибудь в другом месте.

Он попытался уйти, но я уже была на грани отчаяния, поэтому оббежала его и привалилась спиной к двери эр-мобиля, не позволяя ее открыть.

— Стойте!

Мужчина тяжко вздохнул. Уперевшись руками в бока, запрокинул голову к небу, подставляя лицо под капли дождя:

— Боги, как я устал, — вздохнул, — Значит, по-хорошему ты понимать не хочешь…

Я всхлипнула:

— Вот, смотрите! Вот! — задрала рукав, обнажая ажурную бабочку на запястье, — у меня такие метки появляются. То кружочек, то лепестки переплетённые, то птица, а сейчас вот бабочка.

Я стирала с нее влагу, надеясь, что так этот напыщенный мужлан сможет ее лучше рассмотреть.

— Они сами появляются, понимаете? И я могу передавать их другим, награждая каким-нибудь даром. Матушке молодость продлила, одна сестра поет как птица, вторая может есть ведрами и толстеть, — я перечисляла первое, что пришло в голову, — а эту метку я не отдала никому. Специально себе оставила, чтобы поступить в академию. Из дома потому и сбежала, что ее отобрать хотели…

— Что у тебя появляется? — глухо переспросил он и во взгляде проскочило что-то волчье.

— Отметины…

Зеленые глаза угрожающе прищурились.

— Ну…вот же…метки, — я подняла бабочку повыше.

На квадратных скулах заходили желваки.

— Пятнышки? — заискивающе улыбнулась.

Мужчина схватил меня за запястье и, кажется, даже зарычал:

— Это не подарочки! Не метки! И не пятнышки! Это руны! — он тряс моей рукой, и я следом за ней вихлялась из стороны в сторону, — руны созидания! Бестолочь ты деревенская.

И, не разжимая хватки, потащил меня к воротам, напрочь позабыв о своем эр-мобиле. ***

За воротами нас встретил уже знакомый дед с кустистыми бровями:

— Магистр Мерран, вы зачем нищенку к нам притащили? Я ее только отвадил…

— Здравствуй, Висмор, — кивнул мужчина и потащил меня мимо старика в сторожку, скромно стоявшую по правую руку, — не беспокоить!

Не очень ласково он затолкнул меня внутрь, захлопнул дверь и произнес:

— Рассказывай!

Что рассказывать я не знала. Вроде снаружи уже все что могла поведала, поэтому просто уставилась на него обиженным волчонком. Не так я себе все это представляла. Ох, не так.

— Я жду!

— Я уже сказала все, что есть. Вот метка… — словив грозный взгляд, тут же поправилась, — руна. Вот я. Хочу поступить в вашу академию. Все.

— Меня интересует откуда у жительницы Муравейника взялся дар Созидания.

— Я ж откуда знаю, — пожала плечами, — уродилась такая.

— Кто еще в роду с даром был?

— Никого вроде.

— Не бывает так. Созидание никогда на пустом месте не возникает, только по наследству переходит.

Ответа у меня не было. Я никогда не задавалась вопросом откуда берутся «подарочки», и почему они появляются только у меня.

— В семье еще есть хоть какие-нибудь одаренные?

— Нет. У остальных только то, что я подарила.

— Да-да, я слышал. Молодость, возможность жрать без остановки и песенки, — сквозь зубы процедил он. Почему его это так злило, я понять не могла. Меня больше волновал другой вопрос:

— Я могу попытаться поступить в академию?

Он прошел мимо меня, зачем-то выглянул в узкое окно, за которым не было ничего кроме темноты и сдержано произнес:

— Дар есть, значит можешь