Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

циана, углекислоты и, конечно, водяных паров. Анализ указал также на наличие спиртов и альдегидов. Впрочем, и без анализа не было никакого сомнения, что в этой закупоренной водой пещере сохранилась древняя, первичная атмосфера Венеры. Я как бы продвинулся в глубь веков на несколько миллионов лет.

— Как интересно! — не выдержала Наташа.

— Очень интересно!

— А первичные коллоиды?

— Погодите, не всё сразу. Всякий рассказчик самое интересное приберегает к концу… Слушайте дальше! В полу пещеры оказалось углубление, наполненное водой, — вроде как бассейн. Понятно, откуда взялась эта вода — когда температура понизилась, влага выпала из первичной атмосферы. Образцы ее в этих банках. Если наши представления о происхождении жизни правильны, то только здесь, в этом горячем водоеме, окруженном древней атмосферой, и можно найти первичные коллоиды.

В лаборатории воцарилась тишина. Люди присутствовали при чудесном научном открытии. Но и сам докладчик был явно взволнован.

— Представляете, с каким трепетом я обследовал воду, скопившуюся на дне пещеры? Никакой растительности там не было, камни оставались девственно чистыми. Ни одного живого существа! Зато в изобилии плавали бесформенные скопления студенистой бесцветной массы. Это и был первичный коллоид! Вот это загадочное вещество, начало жизни, хотя еще и не жизнь!..

В надежно закупоренных банках плавали в воде едва заметные и ничем не примечательные на вид скопления слизи.

— А где же коацерваты? — спросила Наташа. — Внутри этой массы должны формироваться отдельные первичные коацерватные капли. Ведь так вы нам объясняли? В них и начинаются первые явления обмена веществ? Так ли я вас поняла?

— Так. В частности, возникает способность к ассимиляции химических соединений из окружающей среды и к самостоятельному росту. Я вам сейчас это покажу. Но, к счастью для нас, все вещества, которые пригодны для питания, уже были использованы и процесс роста этих коллоидов должен был прекратиться. Таким образом, они подверглись как бы естественной консервации и сохранились в первоначальном виде. Вот смотрите, что показывает микроскоп. Внимание! Я проектирую на экран частицу студенистой массы, помещенную в капельке воды из горячего болота.

Свет в лаборатории опять погас, и на экране стало видно, как в прозрачном поле возникают плотные образования, еще лишенные строго определенной формы и границ. Они увеличивались в объеме прямо на глазах, подвергались делению и размножению.

— Видите? Клеток еще нет, но процессы жизни, роста и размножения уже происходят!

В голосе ученого слышались нотки торжества. Он был счастлив в эти минуты, увенчавшие победой его упорные поиски. Но и остальные астронавты смотрели с огромным волнением на удивительное зрелище — зарождение жизни, впервые открывшееся глазам человека.

И вдруг Николай Александрович Сандомирский, обычно сдержанный и, во всяком случае, человек весьма солидный, порывисто вскочил и стал крепко трясти академику руку. Это была не его область работы, но в коллективе астронавтов все задачи были общим делом. Люди беззаветно помогали друг другу в освоении тех или других знаний. Это был действительно сплоченный коллектив. Удачу Виктора Петровича считали общей удачей, и все ликовали. Каждый считал долгом выразить ученому свое восхищение.

Взволнованные событием, астронавты разошлись по каютам на отдых. На вахте остался Владимир. Но провести эту ночь в мирном сне путешественникам не удалось.

В три часа пятнадцать минут пополуночи по земному времени, когда небо Венеры было совсем чистым и никакие тучи не носились ниже слоя постоянного облачного покрова, а ветер почти затих, берег и все находившееся на нем вдруг неожиданно потряс страшный подземный удар. Спавших крепким сном астронавтов толчок сбросил с коек. Полуодетые, они устремились в салон.

Новый, еще более мощный удар не позволил им устоять на ногах. Невидимая сила бросила людей на пол. Когда они поднялись и, толкая друг друга, перебежали в рубку, их взорам открылась потрясающая картина.

Высокий берег, состоявший из огромных колонн базальта, на глазах менял свои очертания. Глыбы камня поднялись вверх, вспучились чудовищным горбом и вдруг дали трещину, расколовшую берег сверху до самого моря. Туда, где стояли стратоплан и вездеход, с грохотом понеслась лавина камней. В одно мгновение обе машины скрылись под грудой обломков. Вода в бухте кипела, пенилась и вдруг хлынула в раскрывшуюся брешь. Послышалось шипение, скорее напоминающее рев, и, когда во́ды моря встретились с раскаленной лавой, вверх взметнулось огромное облако пара, а дно бухты, еще недавно закрытое слоем воды, поднялось в обнаженном виде.

Но не в этом заключалось самое страшное — чудовищный водяной вал, поднявшийся стеной на высоту многоэтажного дома, двигался со стороны моря по направлению к ракете, все смывая на своем пути. Астронавты замерли от ужаса. Один лишь начальник экспедиции сохранил присутствие духа. Это был человек, над которым не имели власти никакие явления внешнего мира.

Он спокойно, одним быстрым движением включил автоматический киносъемочный аппарат и с интересом наблюдал за тем, что совершалось вокруг. Но и остальные участники экспедиции обладали сильной волей. Без паники они ждали новой атаки, и даже Наташа, побледневшая, но сохранившая полное самообладание, стояла рядом с мужем и ждала, что случится дальше.

Прошло несколько томительных секунд, и водяная гора тяжко обрушилась на ракету. Затрещали и заскрипели стальные переборки.

Все происходившее потом осталось в сознании как ряд разорванных впечатлений, не связанных одно с другим. Волна подхватила ракету, сорвала ее с места, несколько раз перевернула и швырнула в море. У астронавтов исчезло всякое представление, где верх и где низ. Затем гигантские валы подняли корабль на огромную высоту. На мгновение в окнах показалась широкая панорама океана. Берега как бы распадались на части. Потом всё затянули облака пара. Ракета понеслась куда-то вниз, и люди попадали друг на друга.

Владимир судорожно уцепился за ручки кресла, на котором сидел, неся вахту. Наташа упала на него. Он успел только заметить в окне силуэт лодки, вертевшейся неподалеку на волнах. Новый толчок бросил его в сторону, но он успел крикнуть:

— Лодка! Наша лодка!..

Никто ему не ответил. Неизвестно, сколько времени люди лежали в самых нелепых позах, одни без сознания, другие ничего не соображая от ударов и падений. Первым пришел в себя Сандомирский. Он посмотрел по сторонам и увидел картину совершенного хаоса. Ракета плыла по воле волн. Вся мебель, за исключением кресел, установленных на подвижных шарнирах, была сорвана с мест. Пол усыпан осколками разбитой посуды. Люди лежали где попало.

Красницкий, как и Сандомирский, отделался несколькими синяками, и они вдвоем стали помогать другим. Виктор Петрович лежал без сознания. Наташа тихо стонала.