Локки 5. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов

И вот вскоре все маги выстроились в четыре шеренги, соответствующие количеству отделений, и воззрели на командира взвода. А тот промокнул носовым платком вспотевший лоб, зло глянул на палящее солнце и подозвал к себе меня и Румянцева.

Первым он представил магам Доброслава, а потом сказал несколько одобрительных слов и обо мне. И если имя Румянцева никому ничего не сказало, то моё вызвало у магов сдержанное перешёптывание.

А ещё активнее они зашептались, когда на стадионе появилась… Марианна, облачённая в форму мага.

— Простите, задержалась, — виновато сказала зеленоглазая красавица барону, не обращая внимания на липкие взгляды магов и завистливые магинь. Последних оказалось всего пять, и все они были серыми мышками. Марианна на их фоне казалась богиней Афродитой. Потому-то маги и обратили на неё столь пристальное внимание. Причём половину из мужчин составляли люди уже лет тридцати, скорее всего, имеющие семьи и жён.

— Впредь не опаздывайте, — сухо бросил Марианне барон Туманов и представил её как Ангелину Попову, окончившую магическую академию города Пермь, где учились одарённые простолюдины. — Попова будет служить в отделении Клочкова.

Лысеющий мужчина с постным лицом кивнул, а его подчинённые заулыбались ещё сильнее, скользя оценивающими взглядами по сексуальной фигурке девушки, держащей каменное выражение лица.

— Все могут быть свободны, кроме новичков. Я через пяток минут проведу им инструктаж и вообще введу в курс дела, — прохрипел командир взвода и тяжело вздохнул, шмыгнув красным мясистым носом с синими прожилками.

Он показал мне с Румянцевым рукой, мол, «ждите, я скоро вернусь». И пошёл к зданию, переваливаясь с ноги на ногу.

Большая часть магов ушла со стадиона вместе с ним, но пятеро остались. Четверым было около тридцати, а пятому уже за сорок. Они сразу с бравыми улыбками на мордах подкатили к Ангелине, то бишь к Марианне. Но лучше, конечно, даже мысленно называть её Ангелиной, а то вдруг ненароком брякну её настоящее имя.

— Налетели как шакалы на юную самку, — презрительно бросил Румянцев, глядя, как маги водят хоровод вокруг красотки, сложившей руки на груди.

— Пытаются сразу завоевать её внимание, — проговорил я, прошёл пару метров по жёлтой пожухлой траве и сел на первый ряд обшарпанной трибуны, сколоченной из досок.

— А ты чего? — усмехнулся здоровяк, усевшись рядом со мной на жалобно застонавшую лавку. — Не попытаешь своё счастье? Ты же известный ловелас. Или боишься, что Огнева с Беловой прознают?

— Хорошая шутка, — иронично выдал я, достал телефон и отправил баронессе с графиней одно и то же сообщение: «Привет, в какой полк попала?»

— А-а-а, я понял, — вдруг широко улыбнулся парень и метнул взгляд на хмурую Ангелину, всем своим видом показывающую танцующим вокруг неё мужчинам, что они ей неприятны. — Ты просто опасаешься, что такая неприступная красавица окажется тебе не по зубам. Не переживай, не всяк кусок можно проглотить.

Он утешающе похлопал меня по плечу, чуть не отбив его свой лапищей, которую можно было использовать как экскаваторный ковш. А я про себя усмехнулся, метнув взор на Ангелину, чьи жаркие объятия уже познал.

— Да, Румянцев, ты прав, куда мне до такой королевы… — притворно печально вздохнул я и следом услышал треньканье телефона, сообщившего мне, что пришли сразу два сообщения.

Одно было от Беловой, а второе от Огневой, и они оказались совершенно одинаковыми: «Привет, я буду служить в полку графа Рыльского».

— О как! — удивлённо выдохнул я.

— Чего? — взглянул на меня Доброслав, проведя рукой по лысине.

— На, читай.

Тот пробежал глазами оба сообщения и глубокомысленно заявил:

— Хм, твои подруги очутились вместе под командованием папеньки Рыльского. Случайно? Не думаю, учитывая, как младший Рыльский добивается графини Беловой.

— А чего же он и сыночка своего не взял под крыло?

— Не, это будет позор. Аристократы так не делают. Их дети должны служить у кого-то другого. А то потом пойдут кривотолки, что, мол, сыночек твой поди и не воевал, а при штабе сидел и награды все его незаслуженные, и так далее. Ты же знаешь этот ядовитый мир аристократов даже лучше меня. Им лишь дай повод, и они сразу тебя с говном смешают.

— Это верно, — поддакнул я, начав обмахивать лицо ладонью. — Жара-то какая. А я уже отвык от неё.

— О Рыльском-старшем говорят, что он очень амбициозный командир, лезущий в самое пекло. Думаю, он постарается в первые же дни войны отличиться в боях, чтобы сразу оседлать волну славы, — пробасил Доброслав и следом удивлённо выдохнул, вытаращив глаза: — Попова к нам идёт!

— Предлагаешь убежать? — саркастично выдал я, глянув на красотку.

Она и вправду двигалась к нам, окружённая своей свитой, похожей на истекающих слюнями бродячих кобелей, увязавшихся за ухоженной самкой, случайно оказавшейся вне дома.

— Господа, позвольте мне поговорить с такими же, как я, новичками, — сказала Ангелина, недвусмысленно намекая, что магам пора бы уже отвалить от неё.

— Да на кой шут они нужны такой красавице? — презрительно бросил один из мужчин, махнув на нас с Доброславом рукой. — Уделите лучше мне внимание. Я быстро расскажу вам всё что нужно о нашем полке. Командир взвода будет доволен тем, что вы столько знаете.

— Да что ты знаешь-то о нашем полке? — насмешливо бросил самый старший маг, подкрутив усы, растущие на осунувшемся рябом лице с водянистыми глазами. — Вот я могу такого рассказать…

— Да все мы знаем, что ты можешь рассказать, особенно после бутылочки пива. Гы-гы, — подколол его третий маг.

Все, кроме Ангелины, охотно заржали в четыре глотки, а усач надулся, быстро багровея. Даже Румянцев позволил себе улыбку. И на неё тут же обратил внимание усач.

— А ты чего ощерился, молокосос? — окрысился тот, найдя на ком сорвать свою злость. — А ну встал перед вышестоящим!

— Мы все имеем одно звание, — мигом радостно встрял я, а то уже заскучал.

— Может и так, но я армии отдал уже двадцать лет! Ты должен мне подчиняться, салабон! — гаркнул тот, скрежетнув жёлтыми зубами.

— Двадцать лет? — присвистнул я. — Много. Держу пари, что ваши одногодки уже давно не рядовые маги. А вы всё обычный член отделения. Видимо, вам очень нравится эта должность.

Мои слова были пропитаны таким количеством язвительности, что в ней мог бы утонуть вражеский отряд.

Маги с кривыми ухмылками глянули на задохнувшегося от гнева усача. И в их глазах не было никакого сочувствия. Они даже были рады унижению своего коллеги-конкурента, тоже подбивающего клинья к красотке Ангелине.

— Да… да ты, щенок, как ты смеешь разевать на меня пасть⁈ — кое-как выхаркнул тот, задыхаясь от ярости. У него аж грудь заходила ходуном, а лицо