Экспедиция «Велес» - Екатерина Витальевна Белецкая

— Которое, вне всякого сомнения, произошло, — закончил за неё Шестопалов. Ит украдкой глянул на экран, и тихо вздохнул. Иного он и не ожидал, но вот Зоя, кажется, растерялась.

— Наши исследования показывают, что не произошло, — сказала она тихо. — Авария была, разумеется, но точно не взрыв. Если бы это действительно был взрыв, его следы остались бы на всех элементах конструкции. Не обязательно видимые. Но те же полимерные элементы неминуемо бы получили деформации, микротрещины, поэтому я бы хотела сказать, что…

— Вы очень самонадеянны, — сухо произнес Шестопалов. — И не помните классику, а зря. Ведь ситуация, которую вы описываете, это именно классика, это притча про обоз и двух приказчиках. И вы, милая, первый приказчик из этой притчи.

Зоя молча опустила голову.

— Вы вроде бы что-то и узнали, но, являясь при этом человеком ленивым и недалеким, сделали поспешные и неверные выводы. К тому же объем материала, собранного вами, смехотворен. Шестьдесят точек. Какие параметры измерений? Где заключение о калибровке приборов, которые вы использовали? Его нет. Мало того, вы ещё и брали без спросу инструменты. И неизвестно, в каком виде вы их вернули.

— Но я…

— Молчать! — рявкнул Шестопалов. — То, что вы, вот лично вы, чего-то не видите, не означает, что этого чего-то не существует. Радиация, которая давно бы нас всех убила, и от которой нас защищает «Велес», не видна, однако это не мешает ей делать свою работу. Рентгеновское излучение тоже не видно глазу. И радиоволны. Так что делайте выводы.

— Простите, — Скрипач встал. — Но выводы делать рано. Мы с братом, в некотором смысле, являемся вторым приказчиком, потому что мы сумели собрать больше информации, и хотим добавить к сказанному то, что нам удалось найти. Мы вышли в пространство, и осмотрели колонну двигателя снаружи. Там тоже нет повреждений, которые могли бы возникнуть в результате взрыва. Двигатель и реактор, вне всякого сомнения, повреждены, но не взрывом.

— А чем же? — ехидно спросил Шестопалов.

— Чем-то другим. Мы не смогли пройти в отсеки, потому что поврежден шлюз, — ответил Скрипач.

— Снаружи?

— Изнутри.

— Что и требовалось доказать. Шлюз, разумеется, поврежден. Взрывом. Именно что изнутри, — в голосе Шестопалова зазвучали нотки, явственно давшие понять: спорить бесполезно. Любой аргумент будет опровергаться, ему просто не поверят. — Вы, кстати, как и девушка, будете подвергнуты административному наказанию за несанкционированный выход в пространство.

Скрипач сел. Зато поднялся Данил. Поднялся, и вышел из-за стола, чтобы быть поближе к большому экрану, с которого сейчас покровительственно улыбался Шестопалов.

— Взрыва не было, — твердо сказал Данил. — Я взял с собой данные из журналов записей всех сотрудников, которые находились в момент… инцидента… в области, прилегающей к помещениям, в которых он произошел. Так же я предоставляю полную расшифровку показаний всех приборов, которые обслуживали инженеры и техники уровней «б» и «в» за всё время, которое «Велес» находится на орбите. Мы провели полную проверку, и пришли к выводу, что ни действия сотрудников, ни работа оборудования не могли привести к столь печальным последствиям, и уж точно не могли послужить причиной для взрыва.

— Делать выводы — это не ваша работа, — заметил Шестопалов. — Не зарывайтесь, молодой человек. Сдавайте материалы, а выводы сделает компетентная комиссия, которая имеет на это право. Но даже сейчас я более чем уверен, что ваши выводы неверны, а заключения ложны. Во-первых, выводы скоропалительны, во-вторых, вы пытаетесь обелить себя и своих коллег, чтобы избежать справедливого наказания, которое неминуемо последует. После ваших заявлений и рассмотрения я буду ставить вопрос о вашем понижении либо до уровня «в», либо вы отправитесь во вспомогательный состав.

— Я не совершил никакого проступка, — возразил Данил. — Я всего лишь взял информацию из открытого доступа, и предоставил её вам на рассмотрение.

— А так же вы предоставили эту информацию своим товарищам, которые, равно как и вы, успели её неверно истолковать, — Шестопалов поморщился. — То есть вы ввели в заблуждение своих же коллег.

— Как я мог ввести их в заблуждение, когда они работали в этой зоне, на этом оборудовании, и…

— И что с того? Вы, по скудности своего ума, не можете сопоставить те факторы, которые действительно являются значимыми, и не можете увидеть всей картины, — снисходительно объяснил Шестопалов. — «Не было гвоздя, подкова пропала, не было подковы, лошадь захромала»©, — процитировал он. — Но вы-то, молодые умники, Маршака не читали, или прочли, но решили, что к вам это не относится. А между тем в этом стихотворении описан тот же процесс, который мы наблюдаем сейчас. Ошибка в распределении нагрузки на двигатели, в результате перегруз реактора номер четыре, которому пришло задание вырабатывать большее количество расходных материалов, и, как следствие, выход системы из-под контроля. Вот вам и пропавший из кузницы гвоздь.

— Это было на самом деле? — спросил Скрипач.

— Это одна их рабочих версий, — снизошел до ответа Шестопалов. — Причем из самых первых, сейчас версии уже сложнее. Впрочем, вас это не касается. Так вот, подведем итог нашему разговору. Ваши выводы ошибочны, но, так и быть, ваши материалы будут рассмотрены комиссией, если представится возможность и будет время. За совершенные вами проступки вы понесете наказание, этот вопрос в индивидуальном порядке будет решать ваш старший, Дмитрий. Впредь вам запрещено заниматься подобными изысканиями, если на то нет указания руководства. Всё ясно?

— Но работать-то нам можно? — спросил Данил.

— Разумеется. Строго по штатному расписанию, и под надзором компетентных товарищей из уровня «а», — Шестопалов встал, давая понять, что разговор окончен.

— А если выяснится, что взрыва действительно не было? — решился вдруг Ит.

— Он был, — отрезал Шестопалов, и экран потух.

* * *

— Без паники, — твердо сказал Данил, когда команда переговорщиков вернулась в свою жилую зону, и расселась, кто где, в привычном «квадратике» у столовой. — Ничего особенного он не сказал, и ничего страшного не произошло.

Все, включая Ита и Скрипача, выглядели сейчас удрученными, однако Данила, против ожидания, кажется, совершенно не расстроился.

— Как это не сказал? — с горечью спросила Зоя. — И наказать хочет, и дурой, считай, назвал, и облил помоями с ног до головы. Мне в жизни так стыдно не было.

— Тебе нечего