Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

– Наверно, вы потом красные кнопки производили, как сократили?

– Откуда узнали? – загораживает спиной сломанную красную кнопку.

– Догадался. Всё меньше и меньше. Только кнопки остались, – отвечает.

– Да. Зарплату ту же оставили, ниже некуда. Это меркурианский минимум. Меньше только неработающие зарабатывают! – произносит гордо.

– А после кнопок, что было? Интересно стало, – заалелась надеждой Астра.

– Предложили работать за идею! Представляете! Бросай науку и организуй на свои деньги совет ветеранов труда! Что за бред, один я ветеран, – смеется.

– Как понимаю, отказались. А почему? Гордо звучит! – Астра давит на лесть.

– Да какой гордо? Выживший ветеран, смеялись надо мной. Ответил отказом, сказав, увольняйте! Они удивились, нашли дурака, думали, по собственному желанию уйду, оставив лабораторию, кредиты и наработки. После долгих споров и притеснений, благо был костюм с экзомышцами, отстоял! Всё забрал, всех по миру пустил! Даже пять процентов заплатил налог! – говорит.

– Лаборатория на колесах? Или как переместили на свое место? – уточняет.

– Конечно. Сам прикручивал к фундаменту титановые колеса, – гордится.

Учёный смотрит на драгоценные пыльные полки, на которых покоились книги, бесчисленные ряды трактатов, учебников, ГДЗ. Вытирает скупую научную слезу, вспомнив, как сражались за каждый корешок. Сколько крови пролито, сколько мата и зубов выбито из наглых ртов, посмевших осквернить учёного. Умел постоять за себя: оказали помощь экзомышцы.

Учёный возвращается к прошлой мысли:

– На диамантовой веревочке привёз лабораторию на колесах к родному дому, который не видел около двадцати пяти лет. Столько длилось мое заключение в цепких лапах, нежелающих расставаться со мной. Не имел права взять их с собой. И ритуальное агентство оставил, где было.

– Получается, библиотека тоже оттуда? Эти книги, – Адам смотрит на них.

– Да, собирал её по кусочкам и крупицам, из разных отделов, сельских подразделений, школьных архивов, музейных экспонатов, археологических открытий и рэкетом у случайных жителей, любящих читать, – отвечает.

– Не поспорил, если увидел вас на улице в антирадиационном костюме!

– Забыли про экзомышцы! Какие они мощные были, как создал. Один удар и проломил стену. Правда, её потом чинить надо. У всего есть своя цена, к сожалению, – смотрит на полки, закрывающие пробоины.

– Мощный удар! Кирпич ломали? Или? – Астра восхищается.

– Да какой кирпич при такой маленькой зарплате, – иронизирует учёный. – Гипсокартон наша гордость! Ни на что другое не хватает сбережений…

Адам думает спросить, куда учёный вкладывает столько кредитов. Быстро одумывается, как увидел уставшие и хищные глаза сестры, поникшей от усталости и обилия слов учёного, который не уставал беседовать в одного актёра. Иногда подключает монолог, когда герои служили, как ветки для историй, бесконечно вьющихся стаей хищных стервятников. Астра готова была упасть и уснуть на полу, лишь бы не продолжать историю, которая так затянулась на шее, медленно забирая последний воздух.

Короткая пауза спасает героев от ещё одного рассказа, так как учёный спохватывается, хватает себя за бороду, говоря горькой полынью:

– Десять часов! Надо попрощаться, а то книгу не успею почитать! Как же так! Быстрее на выход, пока есть время, и свет не погас на улице…

– Как скажите. Не хотелось уходить, интересно. Прощайте, – зевает Астра.

– Да, было интересно, но мы задержались. Прощайте, – Адам.

– Успейте до окончательного заката, – открывает дверь, наши герои выходят за пределы убежище учёного. – Иначе нарветесь на комендантский час…

Глава 19. Обратный путь до дома

Бриз свежего ветра овеял лица героев. Они со всем рвением к жизни вбирают воздух в легкие, очищая их от книжной пыли. Сколько её скопилось за часы пребывания в доме учёного – не понятно. Вряд ли будет ответ на вопрос, заданный науке. Остается строить догадки. И вдыхать воздух, вселяющий уверенность, что прогулка будет незабываемой.

Вьется легкая, каменистая дорожка под ногами, выбирающими короткий маршрут. Усталость, накопленная в голове, передалась телу. Как мы знаем, мозг тратит множество энергии. Герои чувствовали себя, пришибленными долгими разговорами. Также полнились решимостью взбодриться в ночной пустоте. Учёный оказался не прав: патрулей не было. Даже комендантский час не стал помехой для смелых шагов.

Но незримая тревога тенью нависала от каждого куста или ветки. Они вмиг рисовали в сознании очерченный страх. Мозг понимал: иллюзия, порождаемая усталостью. Достаточно применить дыхательную практику и тени не будут будоражить спутанные грани сонного разума.

Вдох-выдох. Становится проще преодолевать путь, сплошь засеянный тенями. Даже работавшие ночные фонари не помогали, освещая дорогу. Из-за этого не избежать представления сознания, играющего с отражениями. Правильное дыхание не помогло. Страх оказался сильнее здравых умов.

Астра озвучила страх, в ночи застигший врасплох:

– Не дает покоя история о нзамби, которую поведал учёный. Страшно от неё.

– А что в ней такого? Всякое можно придумать, – успокаивает сестру Адам.

– Но если есть подтверждение, то это не вымысел. Культ вуду существовал. Как учёному это не знать, ведь столько фактов привёл, – нервничает сильнее.

– Мозг из-за обилия информации и недостатка врагов выдумал страх. И ими тебя потревожил. Не нервничай, у тебя фантазия бурная, хе, – хохотнул.

– Для тебя это смешно, Адам? А ведь там погибали настоящие люди! А потом их воскрешали! Вдруг скрываются в ветвях, – смотрит со страхом.

– Это тени, рожденные фонарями. Не думай, что везде есть противник. А то сойдешь с ума, а это равносильно нзамби, – посоветовал не нервничать.

Астра шумно вздохнула и ускорила шаг, желая оказаться дома, а не в пути. А, если фонари погаснут, то, как найдут обратный путь? Заблудятся же, кому в голову взбредет искать! Приезжие люди, ничего интересного. Потеряются и ладно. Не поднимут тревогу. Заметут следы на пыльной дороге.

Астра высказывает свои подозрения, разыгравшиеся в голове:

– Адам, нас искать не будут! Если погаснут фонари, то пропадем и не найдем обратный путь. Заметут следы сопротивления. Замнут дело о пропаже…

– Сколько раз шли поздно ночью от учёного? – спрашивает.

– Десяток раз. И каждый раз фонари горели. Но сейчас гложет внутри. Не знаю, как объяснить беспокойство. Не спокойно на душе, – волнуется морем.

– Слишком много внимания уделяешь тому, что внутри. Не смотри в себя и не будет беспокойства. Не подпитывай червей тревогой души, – советует.

– Слышишь? Что-то шевельнулось сбоку! Точно нзамби, – смотрит на ветку.

– Всего лишь, ветер. Пойдем быстрее, – берет за руку и