Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

– Не показалось мне! Шорох был точно слышен, – оборачивается назад.

– Мышь или паук колыхнул ветку. Или муха попала в паутину, – объясняет.

– Пойдем быстрее, а то всё сжалось внутри, – переходит на ускоренный шаг.

Ветви позади них усиленно колыхаются, дотрагиваясь через слух до страха. Волнение Астры всё сильнее, она не может управиться с конями эмоций. Только сжатая крепко ладонь брата немного успокаивает. Но ветки не думают отступать, а шелестят печальней, как тоска, сжимающая сердце…

Одна ветка попалась на пути испуганных стоп Астры. Треск. Крик:

– А-а-а-а-а! Адам! Я наступила на кость, она треснула под моим весом!

– Посмотри под ноги, – спокойно и взвешенно отвечает на стресс сестры.

– Обычная ветка. Ты прав, тревожу напрасно нервы, – улыбается случаю.

Но это оставило след на общем состоянии: шаги стали быстрее. Лес, повинуясь спешке, заканчивается. Видна светлая дорога, на которую не падают тени. А, где их нет, там нет страха. Астра приближается к выходу из беспокойного леса. Но что-то цепляется за её куртку, вызывая шквал эмоций. Пытается отшатнуться, убежать, не может.

Кричит и просит о помощи, взывая всех, кто есть в округе:

– Помогите! Не справлюсь. Адам, почему не помогаешь? Ааа!

– Посмотрите направо. И уймись, а не то придет лесной царь, – остужает.

– Лесной царь! Нет, лучше посмотрю направо. О, ветка, – смотрит на неё.

– А теперь освободись от неё. И не тревожься напрасно, – подходит к сестре.

– Готово, – освобождает куртку от власти ветки. – Какая я нервная.

– Не подкармливай страх. Выход из леса близок, – указывает вперёд.

– Знаю, но ветка испугала. Не знала, что делать, – отвечает смущенно.

– Вряд ли надо было кричать и звать на помощь, если я рядом. Всё в порядке. Выйдем из леса, там и до нашего дома рукой подать, – успокаивает сестру.

– Ты прав, зря панику развела на пустом месте, – идёт дальше, взяв за руку.

Остаток пути они прошли в молчании, так как внушение брата сработало лучше, чем всякое плацебо. Астра поняла, не надо слушать бешеный ритм сердца, танцующего канкан на грудной клетке. Только идти вперед, не оглядываться назад, на тени, – иллюзии сонного мозга. Всё есть проекция.

Наконец, герои вышли из странного леса, оказавшего влияние на нервы Астры. Она не ожидала от себя, что будет разводить костёр стресса и видеть опасность там, где её нет. Словом, это было на неё не похоже. Раньше, когда шли той же дорогой, не испытывала тревогу или ощущение, что кто-то гонится. Не было намека на это: не жаловалась. Всегда трезво оценивала ситуацию, но рассказы учёного всколыхнули, перевернув здравое понятие с ног на головы. То есть, в голове был страх, но спокойное отношение вывело врага из пределов разума. Только здравие.

Дом показался, как благая весть: сумбурный кошмар позади, не надо искать оправданий нервам в пауке или ветру в ветках. Всё ясно: восприятие стало иным, если поверить в реальность нзамби. Астра кивнула страху, понимая: избавилась. Адам заметил кивок и обрадовался: сестра вышла из влияния.

Дом стал ближе, чем был до принятия, где нет теней или криков на пустом месте. Открывают дверь, заходя в родные просторы, хоть дом был и арендован. Но после небольших приключений и выдуманных ужасов любое жилище воспринимаешь, как собственное. Главное, что всё позади…

Астра выдохнула накопленные эмоции из груди. Редко ревела, на Меркурии, но сегодня позволила чувствам выйти за пределы приличия. Обняла брата, не ожидавшего перемены в событиях. Немного опешил, как всё поменялось. В ответ обнял сестру, понимая важность. Нет слов, одни эмоции, которые разжаты. Были напряжены, а теперь можно выдохнуть. Не думать о переживании, а радоваться, что всё позади.

Герои не заметили время, сколько провели во власти объятия. Часы пробили полночь. Решили – пора спать. Поочередно пошли в ванную комнату, смыв налёт пыли и страха с лица. Затем направились в спальню, чтобы мигом погрузиться в сон, забирающий последние переживания и невзгоды. Ничто не тревожит, так как Морфей – отличный целитель. Вылечит любые раны, и забудешь, как трясся от ветки или собственной тени, точно кролик. Всё позади. Всё прошло. Сон искупителен, как слёзы, бывшие сегодня. Порог Морфея преодолен. Сон настал…

Глава 20. Компромисс между Морфеем и знанием

Новый день рисует грани реальности. Герои вступают в них, избавляясь от тягот и невзгод прошлого дня, не неся кошмарный отклик в сегодняшний день. Знают, есть выход, а не постоянное следование за темным чувством. Есть действительность, которой надо наслаждаться, не прекращая, как понимается, радость от каждого дня. Быть в счастливом отражении, ведь то, что приносишь в душу, то находит всходы. Отслеживать, что служит для отторжения от привычности пребывания в свете, как в зеркале.

Герои встают с кроватей, радуясь новому дню, зеркальному, что вносишь в него. По плодам узнается жизнь, по вложенным качествам ряда знаний. Адам кивает мысли, понимая, как верно понимается мир, если оценить со стороны принятия, не отторгая от целей жизни. Либо думать в негативе, лишая полёт у улыбки. Не раскрывать негативу в сознании двери, а держать закрытыми, зная, как избежать плохого настроения.

Адам лежит в кровати, видя, как сестра встает с постели, не посмотрев в его сторону. «Наверно, она встревожена вчерашним днем», – проскользнула в голове мысль. Действительно, спутанные шаги, старающиеся скорей убежать от себя. Не справляется с негативом, бывшим вчера в душе. Надо догнать, Адам встает с кровати. Направляется за ней. Астра закрыла дверь. Заперлась в ванной комнате. Надо подождать…

Не давить на неё, а дать остудить неистовое пламя, разгорающееся сильнее в груди. Слышен звук воды. Умывается, уходя от воспоминаний. Не торопится выходить. Адам не думает волноваться. Это ничего не исправит. Проблема не решится. Вот, дверь открылась. Но сестра, словно призрак, прошла мимо с него. Не задела взглядом или словом. Странно, она была разговорчива. Но надо сделать дела: Адам направляется в ванную. Астра готовит на кухне…

Адам, торопясь, выходит из ванной комнаты, идёт на кухню. Сестра его не замечает. Мирно готовит еду: бутерброды. Почему лишь они? Так и гастрит не за горами. Привыкли так завтракать. В гостях у учёного нет иной еды, чем гранит, пища для ума. Приходится довольствоваться малым. Благо, молодость организма позволяет его немного насиловать. Но у всего есть пределы. Смотрит на еду. Садится за стол. Адам садится.