Кристофер Клин и ловушка иллюзий - Александрия Рихтер

– Я не знаю, Отто… не знаю… – ответил Валдо, испуганно сжавшись.

Убедившись, что он в безопасности, Кристофер нашел в толпе Эдгара и тихо спросил:

– Где господин Бертран?

– Зачем вам это знать? – удивился Эдгар. – Охрана вас к нему не пропустит. Его тут каждый второй хочет разорвать на клочки.

– Просто скажите мне, – повторил Кристофер.

Эдгар посмотрел на него долгим взглядом, а потом махнул рукой в сторону гор.

– Господин Бертран там, где поток шумит сильнее всего, – сказал он. – Но будьте уверены, он вам не обрадуется.

* * *

Соврал ли ему Эдгар или сам не знал правду, но, когда Кристофер приблизился к пещере, где, по его словам, рыцари должны были защищать Бертрана Винда, никакой охраны не оказалось.

С каждым шагом решительность Кристофера набирала обороты. Он хотел подойти к Бертрану, но стоило ему приблизиться к скрючившейся фигуре, сидящей на берегу, как слова застряли в горле. Кристофер, который пару мгновений назад кипел от гнева, хотел кричать, крушить все вокруг, хотел наброситься на Бертрана с кулаками, вместо этого опустился на землю рядом с ним.

Но Бертран Винд не обратил на него никакого внимания, даже не повернул голову, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Я Кристофер… – нарушил он наконец тишину.

– Тот самый Клин? – перебил его Бертран. Его ночная рубаха была в грязи и копоти. Зеленый шерстяной платок сполз с плеч и валялся у него за спиной.

– Что значит «тот самый Клин»? – удивился Кристофер.

Бертран молча смотрел на него. Его светлые, совсем как у Саймона, волосы, только длиннее, были растрепаны; взгляд насмешливых серых глаз остекленел. Он склонил голову набок и внезапно широко улыбнулся. Кристофер вдруг подумал, что в нем не осталось и доли той мужественности и храбрости, что были изображены на портрете в Академии.

– Точно, тот самый, – сказал он, будто обращаясь к самому себе и продолжая разглядывать Кристофера. – Главный соперник моего сына. И его единственный друг.

Кристофер дрожал от ярости. Ему хотелось стереть улыбку с лица Бертрана, в груди жгло. Огонь готов был вырваться наружу, но Кристофер не позволял ему этого.

Бертран, ничего не замечая, продолжал:

– Саймон всегда был таким талантливым! Я знал, настанет час, и он займет мое место. Станет одним из самых сильных рыцарей, которые когда-либо рождались в Лонгрене. Именно он, не Вильгельм…

Кристофер поморщился. Воспоминания о встрече со старшим братом Саймона у него остались просто отвратительные.

– Вильгельма интересуют только деньги, – продолжал Бертран Винд. – А вот Саймон… Все вышло, как я и надеялся, но какой ценой?.. – его голос звучал все тише, растворяясь в шуме реки.

– Вы же знаете, что он стал таким из-за вас? – подал голос Кристофер.

Гнев уступил место душевной боли, и она отравляла его, как яд, растворяющийся в крови.

Бертран покачнулся. Казалось, он вот-вот упадет, но ему удалось удержать равновесие. Он пошарил вокруг, подобрал камушек и бросил его в бурлящую воду.

– Я хотел, чтобы он стал великим… Чтобы надеялся только на себя. Чтобы он всего добился сам. Чтобы никто не смел попрекать его моими заслугами.

– Вы вбили ему в голову, что он должен во всем быть первым, но забыли сказать, что не перестанете его любить, если он окажется вторым, – сказал Кристофер. Слова будто сами возникали в его голове. – И вот он верхом на драконе прилетел, чтобы убить вас!

– Убить меня? Ну что вы… – мягко улыбнулся Бертран, рассеянно глядя перед собой. – Если бы он и правда этого хотел, то не сжег бы Долину. Достаточно было бы уничтожить наш дом.

– Тогда зачем он это сделал? – спросил Кристофер.

– Чтобы наказать меня, – вздохнул Бертран, и слезы ручьями потекли по его щекам. – У него не было той любви и поддержки, в которых он нуждался. Я делал вид, что, чего бы он ни добился, меня этим не удивить. Я лишил его дома. И он захотел поступить так же со мной…

Кристофер смотрел на Бертрана Винда и видел перед собой не прославленного рыцаря Лонгрена, а сломленного старика. Но в его сердце не было места для жалости.

Тогда он сказал:

– Ваш старший сын торгует драконами на Рынке Теней. Вы сами все эти годы вели себя, как настоящий подлец. Так чего же вы ожидали?

Бертран посмотрел на Кристофера, и вдруг выражение его лица изменилось, взгляд стал колючим.

– Вы, вероятно, решили, что можете понять меня? – проговорил он, и в его голосе прозвучало высокомерие. – Вы ошибаетесь, мой юный друг. На свете есть не только черное и белое.

– Вы виноваты в том, что здесь произошло. И только вы можете все это исправить, – Кристофер смотрел ему в лицо, не отводя взгляда. – Довольно бессмысленных речей. Вы обязаны спасти Саймона. Когда он вернется, у него должен быть дом.

– Когда он вернется, его домом станет Серая башня, – оскалился Бертран. – Он преступник.

– А вы? – Кристофер вскочил на ноги. – Кто тогда вы?

Улыбаясь, как безумец, Бертран повторил, обращаясь к нему:

– А вы? Он говорил, что вы – его единственный друг. Почему же вы не спасли его, Кристофер?

Перед глазами у Кристофера все поплыло. Вновь стало нечем дышать, сердце билось так, словно пыталось проломить ребра и вырваться из груди. Он бросился прочь, подальше от отца Саймона и от этого разговора. Эхо жуткого смеха мчалось за ним, отражаясь от скал. Он бежал, не разбирая дороги, и наконец упал, сильно ударившись бедром, кубарем покатился вниз, к реке, и, когда волны лизнули его сапоги, закрыл лицо руками и лежал, не пытаясь подняться.

* * *

Вечером того же дня Кристофер вернулся в Академию – шагнул за Мейтландом в портал и почти сразу оказался перед своей комнатой. На полу у его двери сидела Марта, и лица на ней не было. Увидев Кристофера, она вскочила и бросилась к нему. Но он на нее даже не посмотрел.

…Он больше не слышал криков магов лекарей, явившихся по приказу короля Томаса, не чувствовал запаха гари. Все это осталось в Долине Ветров. Казалось, и сам он тоже там остался.

Мейтланд положил тяжелую руку ему на плечо, собираясь что-то сказать, но Кристофер оттолкнул его. Все так же молча, не замечая никого вокруг, он прошел в свою комнату. Взмахом руки зажег все свечи.

Олли, которому всегда было что сказать, не подавал голоса.

– Кристофер? – голос Марты дрожал. – Что с тобой?

Опустившись на колени перед сундуком, где хранились его вещи, он начал выбрасывать их одну за другой, пока не нашел ножницы. Затем