Тернистый путь - Виолетта Орлова

судьбу, облезлые кошки вопили от голода, тощие собаки облаивали прохожих. Шум, пестрота, запах масел, потные тела, горелая еда, грохочущие повозки, толкучка, повсюду палатки, преграждающие дорогу, навязчивая трескотня торговок, песчаный ветер, сбивавший с ног — решительно все чувства обострялись у того, кто попадал в Мир чудес. Человек словно бы внезапно прозревал, начинал осязать и слышать так, как никогда ранее.

Алан долго искал необходимое. Сперва его не устраивала цена, в другой раз он ушел из лавки только из-за того, что торговка слишком навязчиво предлагала ему свой товар, что действовало ему на нервы. Наконец он смог купить вяленого лошадиного мяса, огниво, нож, крючки и леску для рыбалки, несколько пестрых ковриков, которые можно было использовать в качестве матрасов, лучину, крепкую веревку, горшок для приготовления пищи. Также ему чудо как приглянулась фляга для воды с красивым изображением орла, державшем в своем клюве добычу. Однако продавщица, торговавшая флягами и специями, оказалась крайне несговорчивой. Она запрашивала целых три золотых за свой товар.

— Это же грабеж средь бела дня! — возмущался Алан.

— Э-э, нет, мой хороший. Я сейчас все объясню. Что ты видишь на этой фляге?

— Ну… Орла, — не понимая к чему она клонит, произнес юноша.

— Орел этот на свободе, не так ли? — с лукавой улыбкой проговорила торговка. У нее было узкое лицо, напоминавшее хищную мордочку куницы, острые проворные руки и некрасивый нос с горбинкой, как и у всех армутов.

— Ну так… — озабоченно подтвердил Алан.

— А за свободу надо платить… Она просто так не дается. За это один золотой. Смотрим дальше. Что у орла в клюве?

— Еда, которая просто так на земле не валяется, я полагаю? — воскликнул юноша.

— Вот видите, мой хороший, вы начинаете прозревать, — обрадовалась торговка. — Еда тоже стоит денег. Далее. Орел летит по небу — место, куда все стремятся, но далеко не многие туда попадают… Но все же, небо — благочестивый символ, стало быть, за него еще один золотой.

— Вы-то уж вряд ли туда попадете, так как благочестием, похоже, не отличаетесь — так обдирать покупателей! Просто бессовестно! — простонал Алан в изнеможении, мечтая как можно скорее закончить свои покупки. Мир чудес обошелся ему слишком дорого.

Торговка ничуть не обиделась на заявление Алана — вероятно, в душе она с ним полностью согласилась. Однако ж цену понижать не стала.

— Мануфактура господина Ролли — лучшая в Мире чудес, — заговорщицки прошептала она Алану. — И ее изделия можно встретить даже на рынках Беру… Эта информация чего-то стоит?

Алан скептически смерил глазами торговку.

— Передайте своему господину, что цены у него грабительские.

Юноша взял также мешочек с пахучим кардамоном, трубочку корицы, стручок ванили и немного золотистого карри. Продавщица была так довольна, что, прощаясь со своим покупателем, она грубо обняла его и расцеловала в обе щеки, отчего Алан скривил лицо и незамедлительно покинул лавочку с навязчивой торговкой. Как же ему претили эти дикие манеры армутов, их постоянное желание проникнуть в твое личное пространство, возмутительные выходки, которыми они сопровождали общение!

Алан уже подходил к харчевне, где должны были ждать Тэнка с Артуром, как вдруг его слух, обострившийся до болезненности, уловил едва знакомый, но такой манящий стук, который можно услышать, когда два кубика, вырезанные из суставов копытных животных, легонько сталкиваются между собой. Алан вытянулся, принюхался, будто заправская гончая, и глаза его заметались, пытаясь в пестроте красок отыскать искомый источник звука.

— Продаю мибесинский кувшин, продаю, — заунывно канючил загорелый армут, надеясь, вероятно, своим жалобным голосом растопить сердца покупателей.

— Красавчик, рыженький, купи бальзам для своих кудрей, они станут еще прекраснее! — кричала полная армутка, которая была настолько объемной, что могла вполне сойти не за одного, а за целых трех торговцев. Где-то вдалеке резвились ребятишки возле своей мамы, нелепо развалившейся на земле и просившей милостыню.

«Все не то, не то…» — бормотал про себя Алан. И вдруг он увидел то, что искал. Прямо перед его глазами выплыла яркая лавчонка, в которой было так накурено, что седые пары огромными клубами вылетали из многочисленных отверстий меж полотняных стен. Над входом висела многообещающая вывеска, которая тоже была окружена облачком дыма. Вот что на ней было написано: «Игорный дом».

Алан задержался на пороге лавочки чуть дольше обычного. Надо сказать, что у этого, на первый взгляд благоразумного юноши, была одна существенная слабость, которая могла вмиг исказить его сильную смелую натуру и превратить в бесхарактерного и совершенно безвольного человека. Алан на свою беду был азартен.

Игры в кости — обычное занятие для прожигателей жизни, манящее, но весьма сомнительное развлечение, которое зародилось именно в армутских городах, а затем, подобно заразной болезни, распространилось и на другие людские поселения. Алан узнал об этой игре от беруанцев, которые никогда не брезговали кинуть кубики разок-другой под стаканчик винотеля, приправленный трубкой с фирменным табаком.

Чем страшны азартные игры? Тем, что порою они бессовестно деформируют нашу волю, делают из господ рабами. Игроки безвольно приползают в игорные дома и уползают почти на коленях, как ничтожные пресмыкающиеся, в пух и прах проигравшиеся, по уши погрязшие в долгах, но, несмотря на все это, с безумным огоньком в глазах, твердящие лишь одно — «еще, еще…»

Неумение остановиться, бросить, отказаться, освободиться — этим и страшна любого рода зависимость. Она всю жизнь человека переделывает под свои прихоти, нужды и требования. Она ставит ему условия, словно капризная жена, желающая властвовать над мужем. И горе тому, кто попадет под ее паразитическое влияние!

Алан был весьма удачливым игроком. Юноша даже научился жульничать, и частенько, прибегая к различного рода уловкам, ему удавалось обкрадывать других, чуть менее ловких игроков. Отсюда он и получил свое прозвище — «Алан Воришка», которое следовало за ним позорным шлейфом всюду, куда бы он ни пошел. В Той-что-примыкает-к-лесу жандармы особенно тщательно следили за подозрительным юношей, который вечером мог вполне обдуривать их в кости, а днем, как ни в чем не бывало, с надменной физиономией бродить по деревне.

Вот и сейчас Алан не смог устоять. Никакие здравые рассуждения не помешали ему, не остановили и не предупредили. Мысли о Тэнке, Артуре и вообще об их походе как-то растворились вместе с дымом игорного дома. Недолго думая, юноша шагнул в чад полотняной лавчонки и с наслаждением втянул ноздрями воздух: дым и пот возбужденных игроков — что может быть отраднее для ловкого азартного хитреца?

Алан намеревался применить здесь парочку своих мудреных приемов, чтобы возместить деньги, потраченные в Мире чудес. Дело в том, что у него в кармане находился