Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

Из той точки входа и выкинуло. А тут часть моей матрицы не смогла полноценно управлять телом и оно потому как овощ и лежит. А ведь на операционном столе оно показало себя, как автономный разум, управляющий своимтелом даже в бессознательном состоянии. А потом, раз, и отключившийся. Загадка? Загадка! Вот её и пытаются разгадать. Благо, ситуация позволяет. Тело-то в бессознательном состоянии. Куда хочешь катетеры вставляй. Хм! И не только катетеры…

— Фу-у-у! Шелест!

— А что, Шелест? Промыли, наверное, и сверху, и снизу. На искусственном питании ведь. Вон! Бутылка слева, бутылка справа. Капают, млять, какую-то смесь питательную.

Я скосил глаза на ноги.

— Ага! В ноге бутылка и в другой ноге… Ну правильно! Но тогда лучше катетер в самый мочевой пузырь ввести. В данном случае показана не катетеризация, а цистосома, то есть вывод мочи через искусственно созданное отверстие между мочевым пузырём и поверхностью кожи в мочеприёмник. Хм! Знаю, да. Много, млять, чего знаю. За тысячу жизней-то память какая, и с таким количеством матриц даже и умею. Н-д-а-а-а… Токарь-многостаночник, ска.

Что-то с кучей матриц во мне, мне было как-то не уютно. Это в «последнего» вселился «первый» ещё в детстве, когда личность ещё не сформировалась, а я-то уже о-го-го какая, кхм, личность…

Я повернул голову налево и увидел большое горизонтальное зеркало, похожее на окно.

— Хм! Вот оно, что! — подумал я. — Наблюдатели. Ну-ну… Даже интересно. Наблюдают они! Это кто так распорядился? Не Григорьев, ли? Хотя, вряд ли. Это точно не Владивосток. Хм! Оборудование импортное… Иностранная служба меня похитила? Хм! Не успели бы они меня к себе доставить за семь суток. Кто бы им позволил? Значит свои. Дроздов, скорее всего.

Здесь Юрий Иванович про моё попаданство не знает. Он просто был моим руководителем по линии внешней разведки и до сих пор курирует меня. Даже после того, как ушёл из «комитета». Он и тогда, когда нас пытались отравить в Трускавце, нас с Ларисой к московскую клинику перевёз, а потом в санаторий ЦК ВЛКСМ, где у меня завязались деловые отношения с первым секретарём комсомола Мироненко. Потом молодёжный центр, где мне удалось саккумулировать имущество (а главное — суда) двух предприятий: Владивостокской базы тралового и рефрижераторного флота и Востокрыбхолодфлота. Всего более трёхсот рыбодобывающих, транспортных и вспомогательных судов. Я тут круче Ласкаридиса. Хм! Десяти Ласкаридисов.

— Но какой смысл меня убивать? Завещание? Оно у Дроздова. Ему я полностью доверяю. Не нужен мне лично такой флот, мне и одного судоремонтного завода по самые гланды. Да и вообще… Я бы всю жизнь с детишками каратэ занимался. В школе, кстати, мне нравилось. Да-а-а… Как там моя школа. Готов тот «я» посвятить всю жизнь чужим детям? Может, кхм, возьмёт и уволится из школы, нахрен! Туда! Туда стремиться надо. Но там чужое «я». Хм! Взять и перенести его матрицу сюда! Волевым решением, так сказать! Хм!

— А кто ты такой, чтобы проявлять своеволие.

— Он бы без меня не выжил! Умер он! Это уже моя жизнь! Пусть радуется тому, что дадут! Меня, между прочим, тоже никто не спрашивал, хочу я, или не хочу, чтобы моё тело занял какой-то «Последний». Он вон сколько времени моим телом управлял! Стоп!

Я вдруг понял, что с кем-то спорю, но точно не с собой. Подозрительно странно знакомые интонации…

— Флибер, ты, что ли?

— Хм! А кто ещё может потревожить такого важного «попаданца», как Миша Шелест. Этого, такого важного, Мишу Шелеста.

— Ой! Только не надо! — проговорил я и скривился. — Явился не запылился.

Глава 18

— Где был-то? — спросил я с ехидцей?

— И тебе здравствовать. Там, где и ты.

— Почему не откликался? Я звал тебя, хм, Саид. Переживал даже.

— Занят был. Восстанавливал торсионные связи между мирами. Чуть не разлетелись.

— Что значит «чуть»?

— То и значит, что сказал. «Того тебя» выкинуло из того мира, а первичная матрица, к которой миры, э-э-э, «привязаны» осталась без управления. Не считать же китайца управляющим. Хм! Хотя, мог бы и он им стать, если бы догадался. Вот была бы вам «хохма». Говорил же, чтобы не передавал никому первую оболочку. Иван Царевичем, ты его назвал? Очень похоже!

— А ты его почему не удержал?

— Это же быстро делается. Ты же сам их собирал, матрицы эти. Она отправил и уже всё. Связь я с ним потерял. Э-э-э… Формальную связь. Потом его вообще выкинуло из того мира. Я пытался до него добраться и меня выкинуло. Эти миры какие-то другие. Не в той реальности.

— Так куда его тогда выкинуло из моего тела? Из этого тела? Он же должен был назад вернуться в тот мир.

— Он и вернулся в тот мир. Но ты его обратно в этот мир перебросил своим приходом.

— Сложно как тут у вас, — посетовал я мысленно.

— У нас, «третий», у нас.

— Третий? — переспросил я. — Не нравится мне это имя. Третий — всегда лишний.

— Вот то-то и оно… Ты вот сейчас матрицу забрал из того мира и там всё сейчас может пойти на раскоряку. И меня там нет. Не сможет «второй» управлять всеми параллельными мирами. Прервутся связи.

— Всеми не сможет, а какими сможет?

— Теми двумя, которые его.

— Ну и хватит ему. Заводы на Тайване он построил, денег до… Много денег! Короче! Все основные проекты проплачены. Хрен ему, короче!

— Ты на него обиделся, что он с тобой по-хамски обошёлся, да, вселившись?

— Обиделся? Не то слово! — возмутился я и повторил. — Обиделся! Да, я его порвал бы как пачку маргарина, если бы встретились. Да, видимо, не судьба. Ввалился в меня в грязных ботинках. Всю душу истоптал. Сколько лет я наблюдал, как он распоряжается. Может я не хотел всего этого. Меня расстреляли из автомата, понимаешь⁈

— Понимаю, — грустно вздохнул Флибер'. — Первый был деликатнее. Но ведь и ты… Тоже не особо собираешься деликатничать с тем, другим.

Я понял, что он меня поймал в логическую ловушку. Сказать мне было не чего и я молчал.

Однако пришли два медработника и не глядя на меня, словно видели уже сотню раз, как я шевелю глазами и головой. Хм! Руки и ноги мои, как оказалось, были пристёгнуты ремнями. Только сейчас заметил. Ну да, ну