Лето, пляж, зомби 6 - Наиль Эдуардович Выборнов

Мало ли, реально в бою побывает. Такие вещи тоже объяснить нужно.

— Почему? — спросила она.

— Потому что разбираются они легко, и их можно в элементарную мину превратить. Набиваешь внутрь С-4, она как пластилин примерно и легко входит. Ставишь взрыватель, который на отпускание срабатывает, пружину режешь и набиваешь 4-5 патронов. Тот, кто его подобрал, отстреливает их, а потом эта хуйня бабахает, потому что без замедлителя. И тебе в лучшем случае автомат разворотит, а скорее всего руку отхуярит.

Она вдруг поморщилась.

— Что такое? — спросил я. — Подлое оружие?

— Подлое, — кивнула она. — Но ты не мог бы так не материться, хотя бы когда со мной общаешься?

Это еще почему? Нет, если честно, я столько ругаюсь, что даже в мыслях на свой армейский-матерный перехожу. Но все-таки…

— Ладно, — решил я. — Почему нет. Если тебе так приятно будет.

— Я буду очень благодарна, — кивнула девушка.

— Так вот, — сказал я. — Руку отрывает. Поэтому чужие магазины можно брать только те, что в подсумках. Но тебе сейчас взвешивать магазины бесполезно, тут надо годами воевать. Чтобы понимать хоть что-то начать.

— Теперь патроны, — я вытащил один, и принялся аккуратно выбивать остальные на стол, пока не разрядил весь магазин. Потом показал, как снаряжать, обстучал по-привычке и передал ей. — Попробуй.

У меня появилось дежавю. Неудивительно, ведь я недавно учил этому Наташу. Правда тут оружие было поинтереснее. Но Сашка — крепко сбитая девчонка, так что с таким автоматом в любом случае сможет справиться.

Она все делала быстро и четко. Ну еще бы, руками она работает четко, ведь все-таки хирург, ничего удивительного. И пальцы у нее сильные. Выбила все — набила. Потом еще раз и еще.

— Все, хватит, — я улыбнулся и забрал магазин, сунул его обратно в подсумок. — Дальше все просто. Вот рукоять. Задняя — пистолетная. Не спрашивай, почему она так называется, хотя это автомат, я сам не знаю. Передняя — тактическая. Можно и без нее, но с таким хватом отдачу проще контролировать.

Она слушала внимательно. Я почему-то подумал, что она, наверное, и на лекциях в своем институте такой же внимательной была.

— Да в общем-то и все. На цевье тут планки, как раз под рукоять, ну и под фонари. Еще одна планка поверху идет, для прицела. Ну на цевье тоже есть, можно поставить, но мне так не нравится. Ну либо, если у тебя голограф, и он повыше сидит, можно тактический блок поставить, есть специальные, низкопрофильные. Снимается и надевается прицел легко, нужно вот этот вот ролик покрутить.

Продемонстрировал. И показал на предохранитель.

— Это — самое главное. На новых «двенадцатых» он двусторонний. А тут всего с одной стороны, под большой палец. У него четыре положения. Самое верхнее — видишь, он затвор запирает. Так не постреляешь вообще, даже дослать не получится. Потом — автоматический огонь, — я щелкнул. — Вот еще — очередь под два выстрела, но она не нужна, короткие очереди нужно самому учиться отсекать. И последний — одиночные.

Я переключил режим стрельбы на одиночные и дернул затвор. Тот лязгнул вхолостую — магазина, то не было. Потом нажал на спусковой крючок.

— А это глушитель? — кивнула она на трубу на стволе.

— Да, — подтвердил я. — В общем-то его основная задача — это вспышку скрывать, чтобы тебя в засаде слышно не было. А еще уши защищает. Если раздобыть дозвуковые патроны — будет еще тише, но они летают ху… — я поморщился. — Непредсказуемо. Скорость у них низкая, настильность тоже. Отдача поменьше, правда, но если отсыреет или еще что, то может автоматика не сработать. Затвор назад не уйдет, досыпать придется вручную. Или вообще осечные могут попасться. В общем-то сейчас таких и не делают, это раньше были банки, которые от обычного патрона поломаться могли.

— Понятно, — кивнула она.

— На пощелкай, — я пододвинул ей автомат.

Она попереключала переводчик огня, а потом тоже дернула затвор. И нажала на спусковой крючок — боек сухо щелкнул вхолостую.

— Молодец, принцип поняла, быстро учишься, — я улыбнулся. А теперь хватайся.

Девушка взялась за автомат, посмотрела на меня. Я нажал на кнопку, включил коллиматорный прицел.

— Попытайся прицелиться, — сказал.

— Метка плавает, — проговорила она, глянув на линзу.

— Это нормально, — кивнул я. — Метка всегда плавать будет. А на дешевых коллиматорах, например, она еще и мутной будет и не очень яркой. Есть голографические прицелы, там дело получше обстоит. Принцип работы другой совсем. Но они здоровые, и поле зрения здорово перекрывают. Теперь прицелься в стену, я покажу как правильно его держать.

Магазина в автомате не было, естественно, так что можно было не бояться того, что она случайно выстрелит.

— Можешь кнопкой пощелкать, попереключать режимы, — предложил я.

Она сделала это. Включила тот, где одна точка была.

— Удобно, — сказала она.

— Ага, — кивнул я. — А вот штатный прицел у него — го… Так себе, короче. Неудобный. Но через него работать тоже надо учиться. Но постреляем мы позже, когда в лагерь вернемся.

— А скоро мы туда, кстати? — спросила она. — А то я соскучилась по своей обители. Знаешь, пол, кафельные стены.

Она ведь реально в медпункте жила. Интересно, почему? Неужели ей там собраться проще было? Не знаю.

— Сейчас покажу, как правильнее, запоминай.

Я подошел, чуть пододвинул локоть ее левой руки, потом взялся за правый. И почувствовал, как волоски на ее коже встали дыбом, и по ней побежали мурашки. Она едва слышно переглотнула. Да что ж это с ней такое-то вообще?

— Попробуй теперь так затвор дерни, — сказал я. — Только левой рукой. Считай, что твоя правая с рукоятью срослась в тот момент, когда ты за оружие взялась.

Она неловко повернула автомат набок, дернула, снова схватилась за рукоять. Потом нажала на спусковой крючок.

— Молодец, — я кивнул. — Как в лагерь вернемся, я тебе личное оружие выдам. И будешь тренироваться.

— А пострелять? — спросила она.

— Стрелять уже будем тоже в лагере, я там оборудовал кое-что. Так что…

— Край! — заговорила рация, лежавшая на столе.