"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

туда входит, я предположил, что Гризт был богом-королем с чересчур раздутой репутацией. Ну, знаешь, седой старый мудрец, наставляющий героя на путь истинный.

– О нет. Гризт… – Турвишар рассмеялся. – Какой угодно, но только не такой. Но я хочу сказать, что если ты знаешь слишком мало, то не надо думать, что решение проблемы заключается в том, чтобы развести руками и сказать: «Ну вот и все. Я не могу этого понять», – ты должен просто найти эксперта. Проконсультироваться со специалистами. А для нас, учитывая нашу проблему, таким специалистом будет Гризт.

– Ладно, я в игре. Где мы его найдем? – спросил я.

– Понятия не имею, – сказал Турвишар.

Я уставился на него:

– Значит, у нас проблемы?

– Возможно, но, если он продолжает следовать своим старым привычкам, его можно будет выследить.

– Продолжай.

Губы Турвишара изогнулись.

– Он любит таверны. Ну, если говорить точнее, бары. – Он помолчал. – Я имею в виду бордели.

Я рассмеялся:

– Это сужает круг поисков, но ты хоть представляешь, сколько в мире существует бархатных домов?

– О, не стоит мне об этом говорить. По-моему, когда я в последний раз искал его, я оббежал все до единого. На этот раз я придумал путь покороче. Пусть он не классический, но есть бог-король, который может нам помочь.

– Бог-король борделей?

– Не совсем так. Он новенький, что в наши дни шокирующая редкость. Поклонение ему только начало распространяться в Кууре. – Турвишар снова встал. – Стоит поговорить с остальными. Они могут спорить, но я думаю, что мы поступим мудро, если найдем Гризта. Я понимаю, что он не самый приятный человек. Или не самый дружелюбный. Или не самый чистоплотный. Но он гениален, и он единственный волшебник, работающий на уровне Релоса Вара. Только дурак станет его игнорировать.

Я кивнул.

– Думаю, ты прав.

48. Пустые стеклянные бутылки

(Рассказ Гризта)

Реваррик поднял пустую стеклянную бутылку – и та налилась ярко-алым светом, затем белым, а затем расплавилась и деформировалась. Он придал ей новую форму, превратив стекло в светящийся шар, зависший в воздухе. Когда он закончил, стеклянная бутылка превратилась в толстую стеклянную плитку, и он прижал ее к каменной стене башни, так что она частично погрузилась во внезапно ставшую податливой субстанцию.

– Ты собираешься делать это с каждой бутылкой, которую мы допиваем? – спросил Гризт. Его топазовые глаза казались стеклянными, но он лишь слегка покачивался.

– Ты их не выбрасываешь, – пояснил Реваррик. Гризт заподозрил, что Реваррик скрывает свое опьянение лучше, чем он.

Они сидели, скрестив ноги, в подвале башни. Здесь не было ни книжных шкафов, ни украшений, если не считать таковыми две вещи: вдоль одной из стен сверху донизу тянулась непрерывная надпись из вырезанных на стене знаков. А на противоположной были закреплены восемь драгоценных камней. Семь камней светились, а последний ритмично пульсировал.

Этот медленно мигающий огонек был единственной причиной, по которой Гризт перешел от своих методичных экспериментов к безрассудной попытке восстановить здравомыслие Реваррика. Этот мигающий огонек был восьмой цепью, удерживающей Вол-Карота.

Это означало, что он работал в свободное время.

Реваррик поднял записи по эксперименту и перечитал их:

– Серьезно? Подсолнухи?

– Отвали. У меня закончились идеи.

Реваррик ухмыльнулся:

– Признаю, это неклассический подход.

– Так какую же опасную тайну может раскрыть Сулесс? – спросил Гризт.

– Отвали, – отрезал Реваррик. – Лучше тебе не знать.

Гризт рассмеялся:

– Ты мне не доверяешь!

– Ты мне даже не нравишься. – Реваррик швырнул в него несколько страниц, а затем расхохотался над какой-то шуткой, понятной лишь ему одному.

– Если бы я хотел править миром, Вар, я бы уже сделал это и оставил тебя лазить по вершинам гор и гоняться за грифонами. Я бы не стал пытаться вернуть Стражей. Я бы стал богом вина, и у меня был бы храм в каждом баре отсюда до Дамар-Валии. Больше всего я хочу не власти. Я хочу в отпуск.

Реваррик уставился на него, а затем усмехнулся себе под нос.

– Одна из моих учениц, – начал он. – Точнее, моя помощница разработала теорию… Видишь ли, боги-короли…

– Клянусь Вуалью, если ты начнешь объяснять мне, что такое боги-короли…

Вар замахал руками.

– Они пассивны. Я говорю об этом. Богам-королям нужны люди, которые поклонялись бы им, жертвовали бы тенье, поддерживали бы их власть. Моя ученица верила, что это можно перевернуть. Активно поглощать тенье и делать это независимо от потребностей физического тела.

Гризт перестал смеяться.

– Подожди. Подожди… – Он поднял палец. – Подожди.

Реваррик замолчал.

Гризт уставился на него.

– Я жду, – сказал Реваррик.

– А? О! – Гризт хлопнул ладонью по земле. – Это похоже на демона. Ты только что описал демона. – Он ткнул пальцем в Реваррика, подкрепляя свои слова жестом.

– Это было до прихода демонов, – сказал Реваррик. – В те далекие времена, когда мы только приспосабливались к этому миру, изучали его правила. Усология находилась в зачаточном состоянии.

Гризт откупорил еще одну бутылку для себя.

– До моего рождения. Я родился после того, как порвалась Завеса. Значит, твоя ученица поняла, как стать демоном? Нет, пожалуйста, скажи мне, что она этого не сделала!

– Нет, нет. – Реваррик тоже откупорил новую бутылку и сделал глоток. – Она послушалась, когда я сказал, что это слишком опасно[602]. А оно так и есть. Я думаю, что это вполне возможно, но огромные запасы тенье будут потрачены на то, чтобы выполнять повседневные вещи, которые мы считаем само собой разумеющимися. – Он взмахнул бутылкой, удерживая ее за горлышко. – Двигать предметы. Взаимодействовать с миром. Тела для этого очень… полезны. И эффективны.

– И забавны. Тело – это очень забавно. – Гризт торжественно закивал.

– Да. И это тоже. Во всяком случае, поддержание этой способности предполагало бы огромное потребление, и ловушка… – Реваррик наклонился вперед и понизил голос, словно открывая страшную тайну: – Ловушка заключается в том, что кто-то может попытаться заменить потерянное тенье, поглощая души. И тогда это становится зависимостью.

– Что? Почему?

Реваррик серьезно посмотрел на него и поднял палец.

– Математика, – нараспев протянул он.

– Что?

Реваррик огляделся, словно ожидая, что здесь магическим образом появится мел или графит.

– Дай сюда. – Он схватил бутылку Гризта.

– Эй! – возмутился тот.

– Я верну ее. – Он сделал огромный глоток, а затем перелил остатки своего вина в чужую бутылку и встряхнул свою, почти пустую[603].

– Значит, эта бутылка – я…

– А ты похудел!

– Эта бутылка – я, – упрямо повторил Реваррик. – А вино – мой уровень тенье. Как видишь, он на самом дне. И даже если бы его было по горлышко, я мог бы вместить только бутылку тенье. Все остальное ушло бы впустую. Будь я