"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Я не могла рисковать, – прошептала Хаэриэль, – ты мог отказаться мне помогать.

– Хорошо. – Он отдернул от нее руки и отступил на шаг. – Ну, теперь я тебе не нужен. Териндел согласился помочь тебе и даже не хочет завладеть короной. Я лишний. – Он помолчал и добавил: – Знаешь, я вернулся в Куур. Из Колодца.

Казалось, Хаэриэль не удивлена:

– Я подозревала. И предполагала, что мы никогда больше не увидимся.

– И все же ты, кажется, счастлива, что оказалась неправа.

– Я счастлива, что ты все еще жив.

– Человек, которого ты ненавидишь? Я потрясен твоим великодушием, любовь моя.

Хаэриэль отвернулась.

Губы Терина изогнулись в чем-то, мало походящем на улыбку:

– А я недостаточно самонадеян, чтобы думать, что я хорош в постели, по сравнению со всеми эти мальчишками и девчонками ванэ с многовековым опытом. Меня бы забавляла мысль, что тебе просто нравится, что я твоя игрушка, если бы не одно маленькое «но»: ты ни разу не сказала мне, что любишь меня.

– Что? – Моя мать склонила голову набок, ее замешательство было совершенно очевидно. – Бессмыслица какая-то.

– Почему бы тебе не солгать мне, когда я был заколдован? Если я всего лишь инструмент, который нужно использовать и выбросить, то почему тебя должно волновать, плетешь ты ложь вокруг своих чувств или нет? Это помогло бы усилить чары. Тебе следовало солгать. Почему ты этого не сделала?

– У меня есть гордость, – отрезала она.

Он медленно покачал головой.

– Дело не в этом. Попробуй еще раз.

– А какой ответ ты хотел бы услышать? Хватит и этого.

Терин холодно улыбнулся.

– Ты никогда не произносила этих слов, потому что они не были бы ложью. И тут на помощь приходит твоя гордость.

– Потому что они не были бы… – Она расхохоталась. – Значит, отказ сказать, что я люблю тебя, означает, что я действительно люблю тебя? Разрушенные чары явно повлияли на твой разум.

– Все, что ты говорила раньше, было правдой, Хаэриэль. Я был слаб. Я снова и снова выбирал путь труса. Я выбирал именно те легкие пути, которые ждали меня. И я покончил с этим. Я сожалею обо всей боли, которую причинил тебе и многим другим. Искренне сожалею. Я не собираюсь возвращаться в Куур.

– Думаешь, извинения все исправят?

– О нет. Они ничего не исправят, и ты выучишь это, просыпаясь с криком в постели по ночам. Дела людей – не дебет с кредитом на грифельной доске. Мои добрые дела не отменяют моих плохих.

Она молча уставилась на него. И в наступившей тишине Терин снова заговорил:

– Сколько раз я должен это твердить? Ты – моя душа, Хаэриэль. Я люблю тебя. Ты – все хорошее, что я лелею в мире, каждая причина, по которой мне нужно дышать, единственная причина, по которой я могу улыбнуться. Я бы отдал это ожерелье из слез звезд или тысячу таких же, только чтобы услышать твой смех. Мне больно сознавать, что ты не доверяла мне настолько, чтобы сказать правду.

– Действительно, загадка, почему я вообще думаю, что человек, желающий вырвать мне глаза, возможно, не захочет простить меня.

– Давай будем честными, Хаэриэль. В тот момент ты только что убила моего внука.

– Ты говоришь так, будто тебе не наплевать на Галена.

Он мрачно рассмеялся:

– Справедливое замечание. Но, Хаэриэль, я бы простил тебе все что угодно. Все что угодно. Включая то, что ты сделала с моей семьей. Все, что тебе нужно было сделать, – это спросить.

Она скрестила руки на груди, глядя на него одновременно несчастно и вызывающе:

– Так что же ты планируешь теперь, если не думаешь возвращаться в Куур?

– Это зависит от тебя, любовь моя. Если ты хочешь, чтобы я остался, я останусь. Если ты хочешь, чтобы я стоял рядом с тобой, пока ты будешь отвоевывать свой трон, я сделаю это. Все, что мне от тебя нужно, – это три коротких слова.

– Если ты ждешь, что я скажу…

Он показал три пальца:

– Мне. Очень. Жаль. Эти три коротких слова. Это не исправит того, что ты натворила, но, по крайней мере, я буду знать, что влюблен в женщину, в которой все еще осталась хотя бы крошечная косточка, открытая искуплению. Если я ошибаюсь, дай мне знать сейчас, чтобы я мог с достоинством сбежать и надеяться, что никто из нас больше никогда не увидит друг друга.

– А если я тебя не люблю?

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь.

Она уставилась на него и ничего не ответила.

– Дело не в любви, – продолжил Терин. – Речь идет о том, чтобы быть достаточно взрослой для того, чтобы признать свои ошибки. Признайся мне, что они у тебя были, и, может быть, у нас по-прежнему будет совместное будущее.

Ее взгляд был холоден и спокоен.

– Тогда уходи. Потому что это не было ошибкой, и я не сожалею ни о чем. – Хаэриэль резко отодвинулась от стены и направилась прочь из комнаты.

Он смотрел ей вслед и даже не попытался остановить.

Терин просто смотрел в никуда, выражение его лица было отстраненным. Отец покачал головой, вздохнул и повернулся ко мне.

– Ты же понимаешь, что подслушивание – не самое приятное качество в мире.

Я издал мрачный смешок, позволив себе стать видимым.

– Я боялся, что вы можете причинить друг другу боль.

– О, разве ты не видел? Мы так и сделали. – Терин сел на скамью. – Ты действительно этот «Адский Воин»? Гадрит думал, что это он, и в погоне за этим убил множество людей.

Я сел рядом с ним:

– Речь идет не об одном человеке. Адский Воин не один.

Он ничего не сказал.

Я вздохнул:

– Да, это я. Моя судьба – уничтожить мир. Или спасти? Что-то в этом роде. Я забыл.

– Судьба может пойти поссать в Радужное озеро, – скривился отец.

Это заставило меня улыбнуться:

– Именно так я себя и чувствую.

– И все же это вселяет в меня надежду.

– Что? – Это было совсем не то, что я ожидал услышать.

Терин улыбнулся.

– Если бы Гадрит исполнил пророчества, это был бы бесконечный ужас. Он был чудовищем душой и телом. – Терин обнял меня за плечи. – Но ты? Я не гордился никем из своих детей так же сильно, как тобой. Если кто-то и может найти выход из этой неразберихи, так это ты. Что бы ни случилось, я верю в тебя.

Я не мог отвести от него взгляда. Не то чтобы я не