Адвокат вольного города.12 - Тимофей Кулабухов

Из кузова послышался русский мат, грохот, а Старшина распластался на лобовом стекле. Но, к счастью, он его не выбил.

Машину тряхнуло, мы получили мощный удар в корму и остановились.

Я выскочил из кабины и удостоверился, что машина полиции врезалась в нас сзади.

Оба полицейских были в отключке, потому что в азарте погони дружненько не пристегнулись и ударились своими героическими лицами о панель и руль. Передок их машины разбит в гармошку.

Кое-где кровь из разбитых носов, но ничего, жить будут.

— Четвёртый отряд, как вы там?

— Михась ухо сломал.

— Я же сказал, чтобы держались! Ладно, снова держитесь, мы топим дальше.

Двигатель не глушил, так что тронулся сразу. Справа постанывал Старшина, за спиной бойцы, но никто не жаловался. В принципе лёгкие ушибы — это небольшая плата за то, что мы избежали общения с полицией.

…

По плану мы должны были доехать до старинной башни на Марко-Симоне и, несмотря на происшествие, это нам удалось. В башне жили только вороны и больше никого, тут нас должны были ждать нанятые перевозчики из местных бандюков, чей лидер умел говорить по-русски.

Должны были ждать…

Мы стояли и смотрели в пустой римский горизонт и травку, которая росла на громадном пустыре.

— Можно курить? — Малой посмотрел на меня, на Старшину, нос которого постепенно становился слегка лиловым.

— Кури, только это… Стань в ту яму, чтобы огонёк сигареты не был виден.

Мы укрыли машину большим куском тента и теперь ждали. А это уже не норма. По плану перевозчик должен был быть уже тут. А их нет. Шайсе!

Я набрал на мобилете номер, записанный в блокноте и мне, что характерно, никто не ответил.

— Есть одна вещь, которая меня смущает, Старшина.

— Да-да, — он тоже озирался по сторонам. Ни на трассе, которая была рядом, нигде вокруг не было никакого движения.

Время четыре часа утра или ночи… Чёрт его разберёт. Скоро будет светать.

— Так вот. Однажды итальянская мафия захотела устроить политическое убийство тогдашнего премьера, — начал я.

— Так. Серьёзные ребята, — закивал Старшина.

— Да черта с два, — не согласился я с ним. — Так вот. В Италии популярен футбол. Они знали, что на какой-то важный матч пойдёт премьер. И заложили бомбу в машине на парковке внутри стадиона под трибуной для важных гостей.

— Пока логично. Получилось?

— Разгильдяйство номер один. Кто-то из организаторов сдал их полиции. Весь план и про бомбу. Разгильдяйство номер два, полиция стала искать бомбу и не нашла, хотя она там была.

— И чем закончилось?

— Разгильдяйство номер три. Бомбу они не нашли, матч состоялся, но бомба не взорвалась. Её тоже делали итальянцы.

— Кхе.

— Разгильдяйство номер четыре. Она взорвалась ровно через двенадцать часов. Тот, кто ставил часовой механизм перепутал время «ночь/день». И разгильдяйство номер пять, пострадал только ночной охранник, который бродил между машин на парковке. Мощность бомбы была крайне низкой.

— Ну, забавно. Сейчас обстановка не такая, чтобы смеяться, я как-нибудь потом.

— Это я к тому, Старшина, что итальянцы мне очень нравятся, они весёлые, смешные, эмоциональные, обаятельные, поют красиво…

— Вино делают и пасту свою, — подсказал бывший каторжник, который если бы не я, хрена с два увидел бы Рим.

— Да… Но простит меня Предок, они разгильдяи.

Я снова набрал номер, трубку взял заспанный местный:

— Пронто.

— Херонто! Марко, какого шницеля происходит?

— А, это Вы, сеньор Аркадий⁈

— Да, кто же ещё? Почему твоих людей нет на месте?

— Вы знаете, сеньор Аркадий, на улицах сегодня вот прямо очень опасно. Мой друг в полиции вообще сказал, что сегодня дороги перекрыты и всюду рыщут патрули. Перестрелка и пожар в районе площади Республики. Мы решили отложить всё на завтра. И Вы тоже ложитесь спать.

— Марко, тебе никто не говорил, что ты дегенерат?

— Ке?

— Ты болван, Марко. Я же говорил тебе, что это часть плана. Что будет шумно. Я плачу тебе за то, чтобы твои парни приехали и забрали всё, потому что это — опасная история. Да мать твоя германский конь, если бы всё было просто, на кой чёрт я бы тебя нанимал?

— Не ругайтесь, Аркадий! Ну, что мне сделать, чтобы Вы не злились? Приходите завтра ко мне, я приготовлю Вам любимую лазанью по рецепту бабушки Лауры. Разопьём вино, я сыграю на гитаре, а послезавтра как-нибудь придумаем, что делать.

— Грыыыы….

Я бросил трубку.

— Что, не приедут? — Старшина слышал только ту часть разговора, где говорил я, однако прекрасно всё домыслил.

— Нет, — мрачно констатировал я. Мобилет был всё ещё у меня в руках, я на пробу набрал Доктора.

— Да? — он ответил почти сразу же.

— Док. Это я, Аркадий. Как хорошо, что Вы немец.

— Польщён. Вы же именно это хотели сказать в пятом часу ночи по римско-берлинскому времени?

Я пару секунд молчал, переваривая непостижимый уровень немецкого сарказма.

— Нет. Собственно… Вы ещё в Риме? У меня тут груз…

— Аркадий, я конечно же уже давно не в Риме, — перебил он меня. — Через час рейс в Шецин из Дрездена, а оттуда я лечу в Белфаст. Ближайшую неделю я и моя птичка заняты. График.

— Гм. Тут о таких больших промежутках времени речь не идет. А не подскажете случайно аэропорты в районе Рима, а конкретно Марко-Симоне?

— Гм. Это же, кажется, восточнее центра?

— Да, сильно восточнее. Километров двадцать, наверное.

— Там есть частный аэродром Мантичелло. Вилла Мантичелло. В том же районе. Хозяин занимается перевозками для личных нужд, у него тоже кнехт, плюс два маленьких. Взлетает прямо со своего поля. Но я понятия не имею, на земле они или нет.

— Ну, хотя бы что-то. А как его найти?

— Найти? Я не знаю, обычно же я ищу с воздуха. Там большое здание старое, как буква Т и большое поле.

— Я понял. Будем искать. Если выберусь, с меня шнапс.

Шило отказывался перебрасывать меня на Изнанку. «Местность Изнанки неподходящая» и всё.

У нас были свитки эвакуации, но это на крайний случай. Во-первых, я не уверен, что они сработают на таком большом расстоянии, во-вторых, так мы потеряем груз.

Было далеко до рассвета, но в свете робкой утренней