Адвокат вольного города.12 - Тимофей Кулабухов

После бесконечных полей и постоянно попадающихся населённых пунктов, которые никак нельзя было идентифицировать, мы вдруг оказались над довольно большим озером.

Я позвал Старшину, приказал держать штурвал ровно и углубился в атлас. Получается, что это может быть, судя по размеру, только «Lago Balaton». То есть я мальца промахнулся мимо Будапешта. Впрочем, прямо туда мне и не надо.

Всё это время я гонял рацию, пытаясь найти что-то понятное среди немецкой и венгерской речи. Пару раз ловил какое-то радио на русском, но там только кто-то заунывно пел. Так-то я искал не радиовещание, а частоты для общения с диспетчерами и пилотами.

Но ничего понятного мне не находил.

Мобилет ожил звонком. Я вздрогнул, отчего чуть дёрнул руль и самолёт чуть просел по направлению к глади озера.

Матюгнувшись, выровнял машину и убрал громкость радио.

Незнакомый номер.

— Да?

— Сэр Аркадий Ефимович Бугуйхан?

— Дыыы, — самолёт стал лететь горизонтально, а вот направление по компасу я сбил, так что плавно рулил чуть правее. Учитывая, что пилотирую «в одного» я впервые, этот процесс казался мне крайне ответственным, я даже потел от переживаний.

— Это сэр Фредерик Олсой Палмер.

— Безумно рад Вас слышать, — сцепив зубы, пробурчал я. Чтобы освободить руку для штурвала, приходилось держать мобилет плечом и ухом, что изрядно отвлекало от рулёжки.

— Что-то в Вашем голосе такого… Сэр Аркадий!

— Йес!

— Я уполномочен сообщить, что мы склонны заключить с вами соглашение, тот самый пакт о мире на условиях, вами предложенных. Так же туда будут добавлены… Вернее уже добавлены, что Вы даёте личные гарантии всем подданным Британии, находящимся на территории каганата.

— Да, всех отпустим.

— Там есть те, кто не находятся у вас в незаконном плену.

— Кто-то прячется по ущельям и кустам? Похвально. Всем дадим свободу и безопасность.

— То есть, Вы согласны?

— Да.

— Мы склоны назначить вам постоянного представителя.

— Посла? — самолёт летел ровнее, так что я чуть ослабил хватку штурвала.

— Это статус ниже. У Вас есть пожелания?

— Ага. Тот офицер из наёмников, британец, как там его… капитан Дьюспэн.

— Понравился?

— Нет. Он та ещё задница и он мне совсем не понравился. Пару раз мне хотелось его пристрелить. Но, в отличие от хлыща Форбса, кстати, как он…

— Жив, рад что Вы спросили.

— Это был сарказм. Мне плевать на Форбса. Тут материя тонкая. Меня злит ваш Дьюспэн, но он вызывает у меня уважение. А такие как Форбс, нет. То есть по факту, если вы назначите мне такого бабушкиного пирожка, то я приму его в городе, но по-взрослому с ним говорить не стану. Мы начали с Вами знакомство с рассматривания друг друга через прицел. После этого нужен человек жёсткий. Мне не понравится общаться с капитаном Дьюспэном, но я по крайней мере смогу с ним говорить и понимать, что он хотя и козёл винтокрылый, фактически враг, но такой враг, которого можно воспринимать на равных.

— Я Вас услышал. Конечно, решать нам.

— Да, я это понимаю. В конце концов, посол — это не красна девица чтобы всем нравится.

— Да, рад, что Вы понимаете.

— Что мы теперь делаем? — впереди показался дальний край озера.

— Я прилечу с пактом и эдиктом на его подписание. Так же, на самолёте, официально. Дату сообщу. Вы меня встречаете, мы садимся за стол, всё проверяем и подписываем. Фотографы нас снимают, потом совместное фото и всё, я улетаю.

— Ужин? Предпочитаете рыбу?

— Стейк. Но на ужин я не останусь. Протокол и ситуация… Словом, я прибуду на большом самолёте, чтобы вывезти первую партию пленных. Потом самолет прилетит ещё несколько раз, чтобы вывезти всех. Полетим прямым рейсом в Лахор.

— Окей.

— Какой-то Вы не радостный, Аркадий? Я думал, Вам нужно соглашение, мир, всё такое.

— Очень нужно. Простите, у меня тут… Родственника оперируют в настоящий момент. Врачи гарантий жизни не дают, может помереть, вот я и волнуюсь.

— Аааа… Не смею больше отвлекать. Буду рад Вас увидеть. И те условия, что Вы озвучили, тоже буду рад увидеть.

— Всё будет и даже больше.

Я положил трубку и вытер лицо рукой.

Теперь помирать никак нельзя.

Доктор пролетел на километров тридцать-пятьдесят западнее города, так?

Деревушка звалась вроде бы «Замой». На карте была точка, которая называлась «Zamoly». Могла при переводе буква потеряться?

Короче, пробую туда. Один чёрт, у меня не точная навигация, а направление.

А ещё я не знал частоты для связи с аэропортом.

После озера сбросил скорость и, кажется, мне повезло. Я увидел крошечный самолёт, который взлетел с земли где-то с полей.

Проследив место взлёта, я снизился, сильно сбросил скорость и стал кружить, пока не увидел полосу.

Та ли эта полоса? Черт его знает, когда садись, не запомнил, а когда были на земле, то всё казалось по-другому.

Я включил рацию и стал рыскать по частотам, постоянно повторяя «Венкель».

В какой-то момент одна из частот что-то пробурчала со словом «Венкель». Или ругались на меня или согласились, что такой человек у них есть. Вообще-то, он не хозяин аэропорта, а просто очень оборотистый директор кабака.

Я посмотрел на полосу. Никто не взлетал и не садился. Чем чёрт не шутит? Пробую сесть. Доктор же посадил такую же фиговину?

Садиться — это, на мой взгляд, труднее всего. Я ни разу не сажал самолёт. Фёдор Иванович всегда это делал сам. Не то чтобы мне не доверял, просто я не просил. Взлетать да, раза три давал. Порулить на высоте.

А вот сесть… Мне кажется, это самое трудное в лётном деле, сесть и так, чтобы целым.

Когда-то миллион лет назад я играл на Pentium 486 в авиасимулятор F-16. И всё, что я знал о полётах — это совместный опыт с Фёдором и чёртова древняя игрушка на компьютере.

— Там, в салоне! Все сядьте и пристегните ремни!

До бойцов без лишних слов доходила серьёзность момента, никто, даже Малой, не стал спорить или задавать глупые вопросы.

По моей команде Старшина тоже взялся за штурвал, но с полностью расслабленными руками.

Сделал очередной круг. Выставил машину, чтобы она шла точно по полосе, чтобы ВПП казалось прямой струной. Сбросил скорость до сто десяти, медленнее машина начинала просто падать, я