Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

— Это благодаря вам, сенсей, — она на мгновение замолчала. — Не только потому, что вы спасли меня тогда. Вы показали, что даже самые страшные изменения можно обратить во что-то хорошее.

Я посмотрела на свои руки — белый композитный материал, идеальные механические суставы. Когда-то я видела в них проклятие. Теперь это были инструменты помощи другим.

— Знаете, — продолжила Мэй тише, — многие из тех, кого вы вытащили, тоже нашли своё призвание. Рюдзи рассказывал мне о девочке, которая теперь работает в службе психологической поддержки для жертв принудительной кибернетизации.

— Да, я слышала, — кивнула я. — А тот мальчик, что был в лаборатории с тобой, стал юристом. Специализируется на правах киборгов.

Мэй отпила свой чай — обычный человеческий жест, который я больше не могла повторить, но почему-то это больше не вызывало горечи.

— Как думаете, сенсей, — она подалась вперед, — мы сможем что-то изменить? По-настоящему изменить? Чтобы людей не считали за скотов, а киборгов за мебель?

Система услужливо подсчитала статистику:

[Анализ тенденций за год]

[Рост обращений в правозащитные организации: +47%]

[Новые законопроекты о правах киборгов: 3]

[Общественное мнение: смещение к позитивному]

— Уже меняем, — ответила я. — Каждый спасённый человек, каждый разоблачённый преступник, каждая предотвращённая трагедия — это маленький шаг к лучшему миру.

— Как в той поэме, которую вы нам читали в школе? О капле, точащей камень?

Я улыбнулась. Даже с механическим лицом эта улыбка получилась искренней:

— Именно. Только теперь мы не просто капли — мы река. И нас становится всё больше.

Через окно кафе был виден величественный силуэт станции Сарутахико — тысячи огней, множество уровней, миллионы жизней. Где-то там, в тени этих огней, работала наша сеть, защищая тех, кто нуждался в защите.

— Кстати, сенсей, — Мэй достала из сумки маленький бумажный сверток. — Я нашла это в библиотеке. Подумала, вам будет интересно.

Это оказался старый сборник хайку — такой же, какой был у меня в школьные годы. Я осторожно взяла книгу механическими пальцами:

[Анализ объекта]

[Бумага: возраст ~50 лет]

[Состояние: хорошее]

[Обнаружены пометки на полях]

От книги веяло старой бумагой и временем. Мои сенсоры различали микроскопические частицы пыли, въевшиеся в страницы, следы множества прикосновений. История, запечатлённая не только в словах, но и в самой материи.

— Помните, как вы говорили, что в каждом стихотворении скрыта целая вселенная? — Мэй улыбнулась. — Теперь я понимаю, что вы имели в виду. Иногда самые важные изменения начинаются с маленького семени — как строчка в стихах или решение одного человека поступить правильно.

Я провела пальцем по строчкам. Сенсоры различали каждую шероховатость бумаги, каждую выпуклость типографской краски. Другое восприятие, но суть оставалась той же — красота момента, пойманная в словах.

— Знаешь, что самое удивительное, Мэй? — сказала я, закрывая книгу. — Даже став киборгом, я не перестала видеть эту красоту. Просто теперь я вижу её иначе. В коде программ, в точности механизмов, в геометрии силовых полей. И особенно — в храбрости таких, как ты, кто не сдаётся даже в самых тяжёлых обстоятельствах.

Мэй встала, собираясь уходить:

— У меня скоро лекция. Но знаете, сенсей… Может быть, нам всем нужно было пройти через это, чтобы понять главное — неважно, из чего сделано твоё тело, важно, что у тебя в душе.

Я кивнула, наблюдая, как она уходит. Моя бывшая ученица, а теперь — часть нового поколения, которое будет менять этот мир. В конце концов, разве не этому я всегда хотела научить своих учеников — видеть возможность изменений и иметь смелость эти изменения осуществлять?

Система зафиксировала небольшое повышение температуры процессора — мой эквивалент гордости и надежды на будущее.

* * *

После встречи с Мэй я не вернулась сразу в бункер. Вместо этого поднялась на смотровую площадку верхнего уровня станции. Отсюда открывался вид на бесконечное космическое пространство, усеянное звездами. Система автоматически начала анализ:

[Панорамное сканирование]

[Видимость: 98%]

[Обнаружено: 2,347 звёзд]

[Распознано: 156 созвездий]

Космос раскинулся бесконечным полотном — чёрный бархат, расшитый серебряными нитями звёзд. Мои сенсоры различали спектральные классы каждой звезды, превращая поэзию пространства в точные научные данные.

Сквозь прозрачный пол смотровой площадки были видны уровни станции — как годовые кольца гигантского космического древа. Система отмечала потоки энергии, движение транспорта, пульсацию жизнеобеспечения.

Когда-то я приводила сюда своих учеников, чтобы показать им красоту космоса и вдохновить на написание стихов. Теперь мои улучшенные оптические сенсоры различали каждую деталь с невероятной чёткостью — от мельчайших астероидов до едва заметных вспышек двигателей проходящих кораблей.

Я прислонилась к перилам смотровой площадки, чувствуя вибрацию станции через свои тактильные сенсоры. Семь месяцев назад здесь же я принимала решение возглавить нашу организацию. Тогда это казалось временным решением — пока не найдём кого-то более подходящего. Но постепенно я поняла: моё сочетание педагогического опыта и кибернетического тела делало меня именно тем лидером, который был нужен.

[Анализ личностных изменений]

[Сравнение с базовыми параметрами]

[Интеграция новых поведенческих паттернов]

[Статус: стабильный рост]

Коммуникатор тихо пискнул, принимая очередной отчёт от патрульных групп. Я позволила системе обработать данные в фоновом режиме, продолжая смотреть на звёзды. Забавно, как изменились мои приоритеты — раньше я проверяла домашние задания, теперь координировала спасательные операции.

Каждый день система в моём теле фиксировала изменения — новые поведенческие паттерны, адаптированные протоколы, интегрированные боевые схемы. Но за всей этой механикой оставалось что-то неизменное — стремление защищать, учить, вести за собой.

— Я думала, найду вас здесь, сенсей.

Я не обернулась — мои сенсоры уже опознали Акико по характерному ритму её шагов.

— Встреча с Мэй прошла хорошо? — спросила она, становясь рядом.

— Да. Она… выросла. Все они выросли.

— Как и вы, — Акико слегка улыбнулась. — Помните, какой были, когда только пришли к Хидео в первый раз?

— Я была потеряна, — признала я. — Застряла между прошлым, которое не могла вернуть, и будущим, которого боялась.

— А теперь?

Я подняла руку, позволяя звёздному свету играть на композите, которому Хидео придал более естественный для кожи цвет:

— Теперь я понимаю — иногда нужно потерять всё, чтобы найти своё истинное призвание. Я думала, что перестала быть учителем. Но на самом деле просто стала учить другому — как сохранить человечность в мире, где грань между