Правила подводной охоты - Дмитрий Валентинович Янковский

— Ассалям алейкум! — поздоровался он.

— Алейкум ассалям, — хмуро ответил заправщик.

Привод пулемета подвывал, стволы шевелились, словно живые, держа под прицелом двоих вооруженных арабов. Взводный принялся быстро говорить по-арабски. Заправщик кивнул и потянул от колонки шланг со штуцером. Я старался не упускать командира из поля зрения, а Пас из-под панамы зыркал по сторонам.

— Не расслабляйтесь, — раздался в наушниках голос Рипли. — Подобные заправки существуют здесь в основном в качестве ловушек для путешественников. Особенно следите за домами, оттуда можно пустить ракету. Амфибия охотников, даже подбитая, стоит не меньше, чем средний городишко в этих краях.

В подтверждение ее слов за бетонкой я заметил остов шестиместного гусеничного “Круизера”. С машины сняли все, что было можно. О судьбе пассажиров думать не хотелось, поскольку если их и не расстреляли

на месте, то им пришлось проделать путь до города пешим ходом.

— Здесь что, нет полиции? — спросил Пас в микрофон.

— Есть, — ответила начальница. — В городах. А на периферии почти все живут по шариатским законам.

— Барракуда! — снова подал голос Пас.

Я повернулся и увидел десятерых всадников на верблюдах, скачущих по краю бетонки.

— Рипли! — сказал я в микрофон. — У нас нет еще одного пулемета? Сзади десять всадников, трое с ракетными ружьями.

— Огурец! — вышла в эфир начальница. — Со стороны севера опасная цель.

— Принял.

Разверзлась правая полость амфибии, и второй пулемет выскочил из нее, словно чертик из табакерки. Всадников такая расстановка сил не устроила, они придержали верблюдов, оставаясь на значительном удалении. Один поднес к глазам маломощный бинокль. Колонка урчала возле борта, заполняя баки амфибии водородом и кислородом.

— Халяс! — выкрикнул Жаб.

Араб послушно остановил колонку. Меня интересовало, станет взводный платить за топливо или нет. Несмотря на прикрытие скорострельных “КСП-45”, я тяготился численным превосходством противника. К тому же мы могли видеть не всех. Да и ракетные ружья в умелых руках могли составить неплохой противовес пулеметам. Не сказать, что я струсил, но начинать стычку из-за неоплаченного водорода казалось мне опрометчивым. К моему облегчению, Жаб протянул заправщику деньги. Тот благодарно кивнул и сказал:

— Шукран. Ма ссаляма.

Кажется, это обозначало “езжайте с миром”. Но я испугался, только теперь поняв, что все мы были на волосок от кровопролитной стычки. Я, или Пас, или кто-то другой из команды могли быть ранены или убиты на чужой земле, и я даже не знал, по какому обычаю нас похоронили бы. Несмотря на жгучий зной, у меня мороз пробежал по коже. Лицо Паса скрывала тень от панамы, так что непонятно было, о чем он думает. Но лично меня ужаснуло, как Жаб мог углубиться во враждебную территорию такими малыми силами, ведь, начнись драка, нам и помощи ждать неоткуда.

Амфибия тронулась с места и покатилась к выезду на бетонку. Я с облегчением выдохнул, отложил карабин и вытер вспотевшие ладони о брюки.

— Проскочили, — шепнул Пас.

Всадники не двигались, провожая нас хмурыми взглядами. Вдруг один из них ни с того ни с сего вскинул ружье.

— Рипли! — выкрикнул я, не помня себя от страха. — В нас прицелились!

— В отсек! — скомандовала она.

Но мы не успели. Видимо, всадники лишь выполняли отвлекающий маневр, поскольку первая ракета ударила “Ксению” не с их стороны, а с крыши ближайшего дома. Ударной волной меня сшибло с брони на бетон и оглушило так, что я перестал понимать, что кричат наушники гарнитуры. Сверху на меня посыпались детали развороченного пулемета и горящие куски эластида.

От ужаса неминуемой смерти мой разум сжался в комок, самоустранился от управления телом. Зато рефлексы, наработанные во время тренировок в учебке, проснулись сами собой. Оглушенный, ослепший от вспышки, я перекатился под брюхо амфибии и только там понял, что карабин перед попаданием ракеты я положил на броню. Где он находится, я не имел ни малейшего понятия.

Вторая ракета попала в корму. Броневик вздрогнул на амортизаторах, воздух заволокло вонючим тротиловым дымом. Когда копоть осела, я разглядел возле себя Паса.

— Держи! — крикнул он, протягивая мой карабин.

— Огонь! — ревели наушники голосом Жаба.

Я прижался к внутренней стороне колеса и взял на прицел группу всадников. Один из них целился в нас, другой вставлял ракету в ружье. В сетке прицела они выглядели как персонажи теста на симуляторе. Яркое солнце отбрасывало контрастные тени, усиливая впечатление нереальности происходящего.

В общем, когда я вжал приклад карабина в плечо, у меня не было ощущения, что сейчас придется стрелять по людям. Я просто поймал в координатную сетку одного из всадников и выжал спуск. Араб покачнулся в седле, выронил ружье и рухнул на бетон, испугав остальных верблюдов. Тут же заговорил карабин Паса, с лязгом досылая в ствол сверкающие гарпуны после каждого выстрела. Попадал он в основном по животным, вызвав среди всадников замешательство. Мне понравилась столь легкая победа, и я начал по одному выцеливать спешившихся противников. К стрельбе у меня действительно были способности — после каждого толчка прикладом в плечо один из арабов падал, некоторое время еще продолжая дергаться на бетоне. Но эти конвульсии не испугали меня, а, наоборот, раззадорили.

В колесо рядом с Пасом ударила третья ракета, пущенная с крыши дома. И в ту же секунду заговорил оставшийся “КСП-45”. Его выстрелы слились в сплошной оглушительный рев, на бетон потоком хлынули стреляные гильзы. Я не был уверен, но скорее всего им управляла Молчунья.

Первая очередь слизнула с бетона оставшихся всадников, вторая ударила в дом, укоротив забор и сметя половину крыши. Стоявший у стены верблюд разлетелся кровавыми клочьями метров на двадцать вокруг. Когда пулемет смолк, я с ужасом увидел несколько ракетных следов, устремившихся к нам с крыши почти каждого дома. Я сжался в комок и закрыл уши руками. Но долбануло все равно так, что у меня чуть кишки изо рта не вылетели. Пара ракет была нацелена под днище, от них нам досталось больше всего. Когда дым рассеялся, я увидел свой карабин на самом краю бетонки, а из левой кисти Паса толчками хлестала кровь. Тут же вновь загрохотал пулемет, делая бессмысленными любые попытки хоть что-то сказать.

“Ранило только в руку?” — спросил я на Языке Охотников.

“Кажется, да”, — ответил акустик.

Обожженный ракетными взрывами бетон скрылся под слоем кувыркающихся пулеметных гильз.

— Пас ранен! — выкрикнул я