Старый, но крепкий 8 - Макс Крынов

Внутри было тепло и сухо. От стен до стен натянуты веревки, на которых рядами висели связки духовных трав. В углу лениво потрескивала маленькая печь.

— Здесь сушим всё сырье перед переработкой, — объяснил Самир. — А в соседнем помещении как раз перерабатываем. Давай-ка глянем, как там дела.

Он толкнул дверь в смежную комнату. За длинным столом сидели несколько женщин в передниках и толкли в больших ступках высушенные травы. В воздухе стоял густой приятный аромат — аж воспоминания нахлынули: в детстве жил в деревне у бабули, у которой были подушечки с травами, пахшими столь же приятно.

На половицах лежала просыпавшаяся труха, на которую Самир тут же нацелил палец:

— Поаккуратнее, пожалуйста! Это стоит денег! — И тут же обратился ко мне. — Нанял дополнительных работников. Твоих десяти человек не хватало, теперь они трудятся только на острове.

Будь я менее уверен в Самире, подумал бы, что брат оттесняет моих людей и набирает своих, чтобы понемногу выдавить меня из бизнеса, или чтобы было проще что-то скрывать. Но выдавить меня он попросту не сможет — кроме официальных документов есть и связи, и личная сила. А смысла скрывать что-то у Самира пока попросту нет — он видел, что я превращаю травы в тысячи золотых, и продавать сырье кому-то по дешевке, чтобы прикарманить доход — это как пилить на части раритетную машину, чтобы сдать ее в металлолом.

— Их же не десять, моих работников.

— Главное, работают за десятерых, — отмахнулся Самир. — Словно кто-то их в спину подталкивает.

Стариков действительно что-то подталкивало. Хотя теперь, наверное, не стариков, а не слишком-то и пожилых мужчин. Я полчаса назад заметил на острове Игната, и выглядел он на хорошие сорок лет. Назвать его «стариком» у меня теперь не поворачивался язык.

Логично, что замечая такие изменения, работники с удвоенными усилиями работают за эликсир омоложения, да еще и растут в рангах, просто находясь на острове. Для них это не просто работа на годик, а настоящий билет в новую жизнь.

Самир толкнул дверь и вышел на улицу. Кивнув женщинам, безучастно перетирающим травы, я вышел вслед за братом. Он очень удобно поднял вопрос, о котором я давно хотел с ним поговорить.

— То есть, ты признаешь, что они — отличные работяги? — спросил я прямо.

— С этим я и не спорил никогда, — подозрительно покосился на меня брат. — А в чем дело?

— Я не рассказывал, как я их нанял?

Я однозначно рассказывал, но брат пожал плечами. Пришлось пересказать историю.

— Так вот почему ко мне в городе подходили старики и старушки, задавая странные вопросы про омоложение, — хмыкнул Самир. — Слушай, а ты не хочешь продавать эти зелья?

— Это принесет нам не так много денег, в сравнении с теми же заказами принца — большинство этих стариков и старушек живут медью и серебром, и золотого у них в жизни не водилось. К тому же, по договору с Квейтом Крайслером, я могу беспрепятственно варить эликсиры, но не могу продавать их, и мне не хочется снова ссориться с Крайслерами по столь незначительному поводу. Но из этого все равно можно извлечь выгоду, пусть и не такую, как ты думаешь.

В глазах Самира разгорался интерес, и когда я замолчал, брат поторопил:

— Давай, говори, не набивай себе цену. Я само внимание.

— Мы можем найти полезных пожилых людей и предложить им вторую молодость взамен на их лояльность. Собственно, сделать так же, как я поступил со стариками, которые теперь трудятся на острове.

— И зачем мне это, если для меня куда дешевле нанять здоровых молодых людей?

Самир точно понимал, в чем может быть выгода, но ждал объяснений от меня. Ладно.

— Потому что здоровые молодые люди, которых ты можешь нанять задешево — в лучшем случае строители и разнорабочие, — заговорил я с напором. — На таких местах они будут куда полезнее стариков, тут согласен. Но я говорю не о здоровье и силе. Человек — это в первую очередь опыт, накопленный за всю жизнь. Представь себе отличного плотника, который виртуозно обращается с инструментом. Или — швею, которая творит чудеса. Виртуозного ювелира, кузнеца, повара, да даже старосту какой-нибудь деревни, на которого народ молится. Обычно люди уносят весь опыт в могилу, но если ты дашь этому человеку шанс снова стать полноценным, здоровым, без проблем с памятью, без болей в коленях, без тремора, снова взять в руки инструмент, без которого он и жизни не представляет, он отдаст тебе все, что угодно. И верность — малая цена за новую жизнь.

Я перевел дух. Сердце колотилось — я яро верил в то, о чем говорил. И я еще не закончил.

— Ни разу не сталкивался со стариками, которые говорят: «Раньше было лучше»? — спросил я без прежнего запала, но с верой в свои слова. — Знаешь, почему они это говорят? Потому что раньше их не подводило собственное тело и разум. Они в первую очередь скучают: о девчачьих коленках, на которые им тогда было интересно и приятно смотреть, о посиделках на берегу речки до рассвета, о юности, об огне, который ярко горел в них. Раньше на них не дышала свежая могила. Только тот, кто ощутил на себе это дыхание, может ощутить всю прелесть нормальной жизни, но для большинства уже поздновато что-то менять.

Самир все еще слушал. В моей голове уже давно был готов план по постройке пансионата для стариков, только из-за своей занятости я не мог им заняться. А вот с Самиром — можно. Тем более брат уже заканчивает стройку и скоро у него появится спокойное время.

Я продолжил.

— Как я уже говорил, старики, особенно те, кто всю жизнь провёл, занимаясь ремеслом, или службой в страже, или охотясь на тварей, — да, есть и такие, которые охотятся даже не будучи практиками, — обладают особым опытом в десятки и более лет, который так просто не наработаешь. Им уже нечего терять, но если предложить им второй шанс — молодость, здоровье, возможность снова быть нужными — они подпишут любой контракт. А эликсир для нас обойдется не так уж дорого. А там уже сам реши, куда поставить специалиста. У нас есть масса зданий в Циншуе — ты хотел оборудовать их в гостиницы, столовые, почтовые пункты и кузни. Для всего этого