Просто выжить - Сергей Александрович Самохин

– Я слышал, что есть случаи заражения уже после того самого первого дня.

– Да, до нас тоже такие слухи доходили, но они пока ничем не подтверждены.

– То есть тут, в лагере…

– …заражений после самого первого дня точно не было, не переживайте.

Не переживать не получится, но если заражения перестали случаться, то это только к лучшему, конечно. Правда, если такие случаи вообще возможны, то не зная причин заражения никто не может гарантировать, что оно не накроет лагерь, или вообще что не будет второй волны.

– А что насчет бандитов? Не пробовали нападать?

– Нет, на наш лагерь нападений не было. Тут слишком много военных вокруг, боятся, наверное. Хотя несколько раз мы слышали перестрелку вдалеке, с военной базы экстренно выезжали машины. Но нам никаких подробностей таких операций не сообщают. – немного виновато улыбнулась Элизабет.

– Спасибо вам большое, вы мне очень помогли. Мне нужно все обдумать… Если будут вопросы, могу ещё к вам обратиться?

– Да, конечно! Можете сюда, можем встретиться, например, в столовой. У вас когда смена на питание?

– У меня вечером в 18:00.

– У меня в 19:00, но все равно – если что, подходите. – её улыбка была искренней.

– Обязательно. Еще раз спасибо. – Я встал со стула, – Простите, ещё один вопрос: тут вообще кто-то изучает вопрос заражения? И самих психов… то есть, зараженных? Может есть лекарства, или хотя бы идеи, как с этим заражением бороться?

– Ннннет… Наверное никто так специально не изучает. – она явно озадачилась моим вопросом. – То есть, скорее всего занимаются, конечно, и наверняка найдут решение, но у нас в лагере, насколько я знаю, таких исследований нет, их попросту некому проводить.

Мы попрощались, обменявшись ещё раз рукопожатием, и я вышел в коридор. Последнее заявление Элизабет меня как раз не удивило: никто ничего не изучает, вот они мы, спасайте нас. Цивилизация, крепкий государственный строй и стабильная социальная система приводят к тому, что люди привыкают, что за них все решат и сделают, надо только платить налоги. И даже в такие, кризисные времена, все равно люди привычно ждут спасения со стороны. Тут впрочем дождались – приехали военные, и взяли лагерь под защиту. Получается, что система тут сработала. Правда, кто посчитает, в скольки местах она не сработала? Насколько я помню, такая штука называется “ошибкой выжившего”. Мне вообще в альтруизм военных верится с трудом, понятно что командование базы поставило задачу беречь лагерь. Вопрос – как долго это будет продолжаться, и как будут действовать военные, если ситуация будет становиться сложнее? Мне трудно конечно представить, что ситуация может стать настолько сложной, чтобы доставить проблемы нескольким сотням солдат с оружием, но и исключать вообще такую возможность я бы не стал.

9.

Когда я вышел из ратуши, на часах было почти четыре часа, а это значит самое время дойти до своего жилья и оформиться там. Карту города, стандартный туристический листок, взял на стенде в ратуше, на ней сразу обнаружил “свою” улицу, идти до нее надо было через весь центр, на окраину действующей безопасной зоны базы, которую кто-то нанес на карту зеленой линией, от руки. Ну вот, заодно осмотрюсь.

Жизнь продолжала кипеть, особенно в центре. Людей на улицах было много, где-то в переулке всё же заметил кучку детей, организовавшую игру в футбол. Грязи на улицах тоже хватало. Несколько раз замечал группы людей в желтых светоотражающих жилетках, с желтыми же лентами на рукавах – это видимо и были те “коммунальщики”, про которых мне рассказывала фрау Фишер. Одна группа куда-то тащила диван, часто останавливаясь и отдыхая. Вообще, люди в основном что-то куда-то несли: то мебель, то воду в ведрах, то какие-то куски железа или пластика. Каждый по своему старался обустроить или улучшить свой быт, каким бы он тут не был.

Я внезапно осознал, что картинка мне сильно напоминает старые детские воспоминания из пионерских лагерей: вот вроде заехала новая смена, все стараются быстро устроиться, тащат свои сумки и чемоданы, занимают лучшие кровати в комнатах. А те смены, которые уже давно заехали, просто смотрят на все это со стороны, с серьезным видом старожилов. Конечно, тут ситуация была совсем иной, но суть в принципе оставалась такой же. Меня не отпускала мысль, что с одной стороны люди все делают правильно: и организуются в добровольческие “коммунальные” бригады, и осваивают территорию, организовывают приют и питание для всех. А с другой стороны, во всем чувствуется какая-то беспечность и несерьезность. Самое простое – есть у нас некое “заражение”, и все уже с этим столкнулись. Есть база, где живут вместе более двух тысяч человек, организовано местное правительство и в принципе налажен худо-бедно быт. Однако, никто не занимается изучением угрозы, и как следствие – возможным устранением угрозы. Прогнозирует ли кто-то возможные последствия? Вторую волну заражения? Вон, даже астрономы есть тут в городке, неужели нет врачей или ученых? А вопрос охраны? Сейчас, насколько я понимаю, жизнь базы на сто и более процентов зависит от военных. Если военные, скажем, ночью снимутся и уедут, то база останется полностью беззащитной. Есть ли план на такой случай? Есть ли вообще координация действий с военными? Кто кому подчиняется понятно, но участвуют ли вообще гражданские в принятии решений по дальнейшему существованию и развитию базы? Вопросов много, и я пожалел, что не задал их приятной девушке, да только вряд ли она смогла бы мне дать на них исчерпывающие ответы. Вот завтра, на приеме у Совета, надо будет попробовать что-то узнать.

Дом, в который меня заселили, нашел почти сразу. Людей на улицах тут было совсем немного, но зато и мусора намного меньше. Территория, насколько я узнал и увидел, совсем “свежая”, недавно открытая, и засорить ее пока не успели просто. Близость забора с табличками “граница охраняемой зоны, выход запрещен” отталкивала праздных людей, слишком ненадежным выглядел этот забор. В доме в фойе кипела работа – несколько коммунальщиков что-то приколачивали к большому фанерному щиту, грохот молотков усиливался эхом подъезда. За их работой наблюдал мужчина лет пятидесяти, в черном рабочем комбинезоне и синей куртке. На отвороте куртки была приклеена белая бирка с большой надписью УПРАВЛЯЮЩИЙ. Я подошел к нему, представился и протянул тот лист, что мне выдали в совете, для прописки. Мельком глянув на лист, он отправил меня к молодому парню в таком же комбинезоне, который работал вместе с коммунальщиками. Тот выпрямился, когда я подошел к нему, и я увидел у него на лямке комбинезона