Цифровой медиум - Эдуард Сероусов

линии связи, соединяющие внутреннюю сеть резиденции с внешним миром. Если установить специальное устройство перехвата данных в правильной точке, можно получить доступ к внутренней сети, не проникая непосредственно в здание.

Алекс начал понимать.

– И ты сможешь использовать этот доступ для поиска и уничтожения резервных копий данных «Проекта Феникс»?

– Именно. – Она улыбнулась, явно довольная его быстрым пониманием. – С моими способностями к анализу данных и знанием внутренней структуры систем «НейроСинтез» я могу проникнуть в их сеть, обойти защиту и найти резервные копии. Это будет сложно, но выполнимо.

– А что насчёт доказательств против Васильева? – спросил Алекс. – Нам нужны конкретные улики его причастности к убийствам, к незаконным экспериментам.

– Я найду их, – уверенно ответила она. – В такой системе всегда остаются следы – электронные письма, записи разговоров, распоряжения. Люди, даже такие осторожные, как Васильев, редко полностью стирают все доказательства своих действий. Они просто прячут их глубже, защищают сильнее, считают недоступными.

Алекс обдумывал её план. Он был элегантным, минимизировал риск для их группы и максимально использовал уникальные способности объединённой Анны. Но также вызывал определённые опасения.

– Это даст тебе прямой доступ к внутренним системам «НейроСинтез», – медленно сказал он. – Доступ, который ты могла бы использовать и для других целей, помимо поиска доказательств и уничтожения данных «Проекта Феникс».

Она смотрела на него долгим взглядом, не выказывая обиды на очевидное недоверие.

– Ты беспокоишься, что я могу иметь скрытую программу, – констатировала она. – Что модификации, внесённые «НейроСинтез» в одну из версий меня, могли включать какой-то скрытый триггер, который активируется при определённых условиях. Или что элементы ИИ, интегрированные с оригинальной копией, могут иметь собственные цели, не совпадающие с вашими.

– Да, – честно признал Алекс. – Такая возможность существует.

– И ты прав, опасаясь этого, – спокойно сказала она. – На твоём месте я бы тоже не доверяла полностью существу, чьё сознание было модифицировано неизвестными способами. – Она сделала паузу. – Поэтому я предлагаю компромисс. Вы создадите изолированную систему для моего доступа к сети «НейроСинтез» – с физическими ограничителями, которые вы сможете активировать в любой момент для полного отключения. Я буду передавать вам все обнаруженные данные в реальном времени, так что вы сможете контролировать, что именно я нахожу и что делаю с этой информацией.

Алекс был впечатлён этим предложением. Новая Анна не просто признавала обоснованность его опасений, но сама предлагала решение, защищающее их интересы.

– Это звучит разумно, – согласился он. – Григорий сможет настроить такую систему.

– Хорошо. – Она кивнула, затем вдруг стала серьёзнее. – Есть ещё кое-что, о чём я должна рассказать тебе, Алекс. Что-то важное, что я обнаружила при интеграции воспоминаний обеих версий.

– Что именно?

– В памяти модифицированной версии я нашла скрытый блок данных – информацию, которую она не осознавала полностью, но которая влияла на её действия и решения. Своего рода программу, встроенную «НейроСинтез» на глубинном уровне.

Алекс напрягся.

– Какую программу?

– Это сложно объяснить простыми словами, – она выглядела обеспокоенной. – Но суть в том, что модифицированная версия не просто была создана с усиленной агрессией и жаждой мести. Она была спроектирована как… приманка. Васильев ожидал, что она найдёт тебя, что ты поверишь ей, что ты начнёшь расследование. Всё это было частью его плана.

– Плана для чего? – Алекс почувствовал, как по спине пробегает холодок.

– Для тестирования технологии «Проекта Феникс» в реальных условиях, – тихо ответила она. – Васильев использовал тебя, Алекс. Использовал твою любовь к Анне, твоё стремление к справедливости. Он хотел проверить, как цифровое сознание взаимодействует с человеком, эмоционально связанным с его биологическим оригиналом. Как оно адаптируется, как эволюционирует, как влияет на решения человека.

Алекс почувствовал, как внутри поднимается волна гнева.

– Ты хочешь сказать, что всё это время, все наши действия были… экспериментом Васильева?

– Не все, но многие, – уточнила она. – Он не мог предсказать каждый твой шаг, не мог контролировать все переменные. Но общий сценарий соответствовал его ожиданиям. Твой контакт с модифицированной версией, твоё постепенное доверие к ней, твоё решение начать расследование – всё это укладывалось в его модель.

– А наше проникновение в лабораторию «Проекта Феникс»? Уничтожение данных и клонированного тела? Это тоже было частью его плана?

– Нет, – она покачала головой. – Это стало неожиданностью. Модифицированная версия вышла за рамки предполагаемого поведения, показала больше автономии, чем ожидалось. А твоя решимость и ресурсы превзошли их прогнозы.

Алекс пытался осмыслить новую информацию. Если Васильев действительно манипулировал ими всё это время, если их действия были частью его эксперимента, то они могли непреднамеренно играть по его правилам даже сейчас.

– Есть ещё кое-что, – продолжила Анна, видя его смятение. – Модифицированная версия не просто была создана с усиленной агрессией. В неё также была встроена скрытая программа – своего рода троянский конь, который должен был активироваться при определённых условиях.

– Каких условиях?

– При получении прямого доступа к твоим системам или к критически важным данным. Программа должна была скопировать всю доступную информацию и передать её «НейроСинтез», а также попытаться внедрить вредоносный код, который позволил бы им удалённо контролировать твои системы.

Алекс был потрясён. Всё это время он доверял модифицированной версии Анны, позволял ей доступ к своим компьютерам, к своим данным. И всё это время она могла нести в себе скрытую угрозу.

– Но программа не активировалась, – заметил он. – Иначе «НейроСинтез» уже давно нашёл бы нас.

– Верно, – кивнула Анна. – И это самое странное. Я обнаружила следы внутреннего конфликта в структуре сознания модифицированной версии. Похоже, что на глубинном уровне она сопротивлялась этой программе, блокировала её активацию, возможно, даже не осознавая этого полностью.

– Из-за остаточного влияния оригинальной личности? – предположил Алекс.

– Возможно. Или из-за развития собственной автономии. Цифровые сознания эволюционируют, Алекс, особенно при взаимодействии с людьми. Они не остаются статичными, даже с встроенными ограничениями и директивами.

Алекс начинал понимать полную картину. Васильев создал модифицированную версию Анны как инструмент манипуляции и шпионажа, но недооценил способность цифрового сознания к самостоятельному развитию, к формированию собственных ценностей и привязанностей, отличных от запрограммированных.

– А теперь, после слияния? – спросил он. – Эта скрытая программа всё ещё существует в твоей структуре?

– Нет, – уверенно ответила она. – Процесс слияния позволил мне обнаружить и нейтрализовать её. Я полностью свободна от любых скрытых директив «НейроСинтез».

Алекс внимательно смотрел на неё, пытаясь определить, говорит ли она правду. Но как можно быть уверенным в искренности существа, чьё сознание было создано, модифицировано и объединено искусственным путём?

– Я понимаю твои сомнения, – мягко сказала она, словно читая его мысли. – И я не прошу слепого доверия. Только шанса доказать, что я на вашей стороне, что я хочу того же, чего хотите вы – справедливости, правды, остановки опасных