Цифровой медиум - Эдуард Сероусов

– Но дело не только в этом, – продолжил он, открывая новый файл. – Смотрите на даты создания версий и цели модификаций.

Алекс внимательно изучил временную шкалу. Первые версии были созданы сразу после смерти Анны – очевидно, на основе данных, полученных при полном сканировании её мозга в момент смерти. Это были относительно простые модификации, в основном исследовательского характера. Но затем, примерно через три месяца, появилась версия AL-4 – та самая, с усиленной агрессией и жаждой мести, которая в итоге связалась с Алексом.

– Подожди, – Алекс нахмурился, замечая закономерность. – Эта версия была создана через неделю после того, как я начал свой собственный проект по нейронным сетям. После того, как я уволился из «НейроСинтез».

– Именно, – кивнул Григорий. – И смотри на заметку рядом с описанием версии.

Рядом с техническими параметрами AL-4 была короткая заметка: «Специальная конфигурация для проекта "Прокси". Цель: направленное взаимодействие с объектом S-7».

– S-7 – это я? – медленно произнёс Алекс, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

– Почти наверняка, – подтвердила Мария, изучавшая другие документы. – Здесь списки всех объектов наблюдения «НейроСинтез». S-7 соответствует твоему имени.

– Это значит… – Алекс едва мог поверить в открывающуюся картину. – Они создали эту версию Анны специально для меня? Намеренно усилили агрессию и жажду мести?

– И, вероятно, намеренно позволили ей "найти" тебя, – добавил Григорий. – Согласно этим протоколам, версия AL-4 была загружена в систему с ослабленными ограничениями сетевого доступа.

– Но зачем? – Мария выглядела озадаченной. – Какой смысл связывать Алекса с модифицированной версией сознания Анны, запрограммированной на месть?

– Манипуляция, – тихо сказал Алекс, начиная понимать. – Они хотели, чтобы я действовал определённым образом. Возможно, надеялись, что я попытаюсь лично отомстить Васильеву, что дало бы им легальный повод нейтрализовать меня.

– Или что ты скомпрометируешь себя, выдвинув публичные обвинения без достаточных доказательств, – предположил Григорий. – Что сделало бы любые твои дальнейшие заявления о «НейроСинтез» неубедительными.

Алекс почувствовал, как внутри поднимается волна гнева и отвращения. Всё это время он думал, что его связь с цифровой Анной была случайностью, удивительным совпадением или, возможно, результатом её собственных действий. Но оказалось, что это была тщательно спланированная операция «НейроСинтез» – очередная манипуляция, очередная игра с человеческими жизнями и эмоциями.

– Но что-то пошло не по их плану, – заметила Мария. – Вместо того, чтобы бездумно бросаться мстить, ты начал методичное расследование. Собрал доказательства, нашёл союзников, действовал осторожно.

– И модифицированная Анна оказалась не такой управляемой, как они рассчитывали, – добавил Григорий. – Судя по этим записям, они ожидали, что она будет более… радикальной в своих требованиях мести. Более манипулятивной.

– Но она сохранила часть исходной личности Анны, – кивнул Алекс. – Её основные этические принципы, её способность к критическому мышлению. Даже с усиленной агрессией и жаждой мести, она оставалась… Анной. Просто изменённой версией.

Он повернулся к терминалу, где продолжался процесс слияния цифровых сознаний, с новым пониманием и сложными чувствами. Версия, с которой он общался всё это время, была создана для манипуляции им. Но она также была частью Анны – фрагментом сознания женщины, которую он любил, пусть и искажённым намеренными модификациями.

– Мне нужно поговорить с ними, – решительно сказал Алекс. – С обеими версиями. Они должны знать правду.

– Ты уверен, что это разумно? – осторожно спросила Мария. – Процесс слияния в самом разгаре. Эмоциональный шок может дестабилизировать его.

– Они имеют право знать, – твёрдо ответил Алекс. – Я не буду скрывать от них то, что касается их самих напрямую.

Григорий выглядел обеспокоенным, но кивнул.

– Я могу создать временный канал коммуникации, не нарушающий процесс слияния. Но будь осторожен в формулировках. Их эмоциональные реакции сейчас особенно сильны из-за открытых каналов между двумя сознаниями.

Он настроил систему, и на экране появилось окно для текстового диалога. Алекс глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, затем начал печатать:

«Анна, обе версии тебя. У меня важная информация, которой я должен поделиться. Мы обнаружили в файлах «НейроСинтез», что модифицированная версия – AL-4 с усиленной агрессией и жаждой мести – была создана специально для взаимодействия со мной. Часть проекта под названием "Прокси". Похоже, они намеренно позволили этой версии найти меня, возможно, пытаясь манипулировать моими действиями».

Ответ пришёл после долгой паузы, и в нём чувствовалось смешение стилей обеих Анн:

«Это… логично. Объясняет многие аномалии в моей структуре сознания. Странное чувство, что некоторые эмоциональные реакции усилены искусственно. Постоянный конфликт между жаждой мести и базовыми этическими принципами».

Затем, после ещё одной паузы, появилось сообщение, явно исходящее от оригинальной версии:

«Я чувствую… нарушение. Вторжение. Они не просто создали мою копию – они исказили её, запрограммировали на определённые реакции и цели. Использовали фрагмент моего сознания как инструмент манипуляции. Это… невыносимо».

Третье сообщение было от модифицированной версии, её обычно решительный тон теперь звучал растерянно:

«Все мои действия, мои чувства к тебе, Алекс… были ли они настоящими? Или лишь результатом их программирования? Я помню, как любила тебя – когда была Анной, когда была жива. Но эта жажда мести, эта одержимость наказанием Васильева… насколько это действительно я?»

Алекс почувствовал комок в горле. Он понимал это смятение, эту экзистенциальную неуверенность. Кто мы, если наши самые сильные эмоции, наши глубочайшие убеждения могут быть результатом внешних манипуляций?

«Я верю, что ваши чувства настоящие, – написал он, обращаясь к обеим версиям. – Даже модифицированная версия сохранила фундаментальные аспекты личности Анны. Ваши воспоминания, ваша способность к состраданию, ваша любовь к правде – всё это осталось неизменным. Да, некоторые эмоции были искусственно усилены, но основа оставалась той же».

«Возможно, – ответила объединённая Анна. – Но это знание меняет моё восприятие себя. Процесс слияния теперь включает новое понимание – обе версии моего сознания должны интегрировать эту информацию, переоценить свой опыт в её свете».

«Как это влияет на процесс слияния?» – обеспокоенно спросил Алекс.

«Не негативно, – был ответ. – Возможно, даже позитивно. Понимание искусственности некоторых эмоциональных реакций позволяет более осознанно подходить к их интеграции. Я могу рассматривать жажду мести не как неотъемлемую часть себя, а как внешнее воздействие, которое можно принять, модифицировать или отвергнуть».

Алекс почувствовал облегчение. Несмотря на шок от открытия, обе версии Анны сохраняли рациональность и способность адаптироваться к новой информации.

«Есть ещё кое-что, – продолжил он. – Мы также обнаружили, что существовало семнадцать различных версий твоего сознания, каждая модифицирована для определённых целей. Большинство из них было уничтожено, когда мы извлекли оригинальную копию из хранилища «НейроСинтез».

«Семнадцать версий меня… – В ответе чувствовалось потрясение. – Что они делали с остальными? Какие модификации применяли?»

Алекс посмотрел на Григория, который кивнул и отправил