Огонек во мраке: Зов крови - Дмитрий Ласточкин

— Цццаревна, ччто вы тут делаете⁈ — опять подала голос баронесса.

— Я же уже сказала — буду с вами разговаривать о деньгах и сиротах. Вроде это тебе близко, не так ли?

— Я… нет! Что вы!

— Так ты не попечительница детского приюта «Солнышко»? — я с нарочитым удивлением глянул на неё, подняв бровь.

— А, да. Но я там только конкурсы и всякие поездки организую. Больше ничего!

— Да, поездки ты умеешь организовывать…

— Госпожа, клянусь, если вам кто-то наврал что-то обо мне, то это всё неправда! — с потрясающей искренностью уверила меня Зухра.

— Хм. А мне сказали, что ты очень добрая, честная и заботливая к детям. Так это всё неправда?

— Ээээ правда, правда!

— Что-то ты сама себе противоречишь!

— Ыыыыы…. Что тут… происходит… — начал приходить в себя боров-барон.

Хм, не бить же его постоянно. Мне нужно, чтоб они могли говорить. Тогда… Передо мной появилось восемь Огненных Лезвий, я приглушил их жар до минимума, чтоб были только как слегка раскалённый металл. И послал к баронской паре — Лезвия изогнулись, обхватывая запястья и щиколотки пленников, и вздёрнули их в воздух, растянув буквой Хы.

Пора вспомнить, что в прошлой жизни я умел быстро выбивать информацию из захваченных боевиков и наркоторговцев.

— Ааааа!!! — заорала баронская чета, дёргаясь в путах.

Непроизвольно они стали применять магию, пытаясь выбраться, но съездил им пару раз по физиономии, и магия как-то вылетела у них из головы.

— Зачем, зачем вы это делаете, Ваше высочество⁈ — Зухра рыдала, кривясь от запаха горелой кожи. — Мы же ничего не сделали!

— Мамой клянусь, невиновен есть! — поддакнул её муженёк.

— Правда? Мне так не кажется. — только и фыркнул я на этот спектакль. — А кто девочек всякой швали за деньги сдаёт в приюте?

— Что⁈ Я ничего об этом не знаю! — с неподдельной искренностью заорала баронесса, Ашдод яростно закивал. — Если это кто-то и делал, то точно не я! На такое может решиться настоящий мерзавец, а не нормальный человек!

— Совершенно согласен. — покивал. — Но давай определимся — я в курсе. Разве ж ты меня не узнаёшь? Я же уже говорила — я и сама жила в твоём приюте.

— Жжжила? — снова стала запинаться баронесса.

— Ага. — и применил иллюзию, превращаясь в мелкую версию себя, что была раньше. — А теперь как? Узнала?

— Ккак⁈ Ты же… ты… Субботина! — глаза Зухры выпучились, хотя казалось бы, что уже дальше некуда. Того и гляди, вывалятся из глазниц и повиснут на нервах.

— О! Пошло узнавание! — обрадовался я, убирая иллюзию.

— Я тут… нэ при чём. Это всё она! А я вапче нэ знал! Ничего! Мамой клянусь! — завопил барон, когда я стал подходить к ним поближе.

— Ну, вот сейчас и выясним, кто в чём виноват. — я подошел к ним, выставил вперёд руку, на конце пальцев появился мини-огнемёт.

Долго их настраивать на разговор не пришлось. Достаточно было подпалить волосы у Ашдода, покрывающие его густым ковром, чтоб он сразу сдался. А испуганная и шокированная Зухра не отставала от мужа.

Правда оказалась такой, что у меня волосы вставали дыбом, как при первом знакомстве со Спящими. Зухра с мужем, а так же ещё несколько подобных же «меценатов» не только превратили детские дома в подобие борделей, но ещё и торговали девочками за границу. Те воспитанницы, что время от времени пропадали после «Знакомства с родителями», не умирали, их ждала более страшная участь. Тот самый Бабу-Оглы, заместитель главы полиции Москвы, был аж из княжеской семьи на южной границе Империи. И через его брата-князя время от времени из девочек формировали группы и переправляли в Персию. Что потом было с ними, никто не знает, оттуда ещё ни одна не вернулась. Покрывали это всё сам Бабу-Оглы со стороны полиции, некий Фёдоров из управления по правам ребёнка и Сидячко из ведомства пограничников. Девочки признавались убежавшими из-под надзора, объявлялись в вечный розыск, который никто особо и не проводил, а на деле они в фургонах отправлялись к дикарям.

У этой тройки было ещё несколько подчинённых приютов, Мехтуровы не знали, сколько конкретно, просто были в курсе, что не одни такие. Количество увезённых девочек даже представить было страшно!

Кстати говоря, и меня тоже в партию на выезд должны были определить. Но исключительно по стечению обстоятельств Зухра промедлила, потом у меня появились магические способности, а это уже совсем другое дело — меня поставили «на учёт», мою пропажу расследовали бы куда тщательней. Ну а потом появилась Нина Фёдоровна.

Чем больше я слушал их признания, тем противнее и отвратительнее мне становилось. Через час, когда они стали заходить на второй круг в признании, я решил, что хватит. Выключил смартфон, на который записывал всю беседу, и развеял Огненные Лезвия. Оба Мехтуровы свалились на пол, с шипением схватились за обгорелые участки кожи. Кое где тушка прогорела до кости, надеюсь, им очень больно.

— Садитесь за стол, как сидели до этого. — скомандовал я.

— Ззачем? — Зухра с негодованием смотрела на меня.

— Потому что так надо! Сели, быстро!

Парочка, настороженно оглядываясь на меня, кое как уселись за стол, взяв в руки столовые приборы. Ну и отлично! Доведу всё до логичного финала!

Когда слуги проснулись и зашли в столовую, ожидая гнева своих хозяев, то с удивлением увидели, что те сидят за столом, но не двигаются и всё чёрные. И будто голые…

— Господин? С вами всё в порядке? — один из слуг подошел к барону и коснулся его руки. А потом с воплем ужаса отпрянул.

Барон, до того сидевший без движения, рассыпался чёрным, вонючим пеплом. Видимо, стол как-то качнулся или пол вздрогнул от быстрых движений слуг, потому что и баронесса потеряла форму и растеклась по полу кучкой жирной сажи.

Ещё в поместье баронской четы я нырнул в Глубину, пробежал через тьму пару кварталов и вылез на свет возле стоянки такси. Взял одно, нацепив перед этим маску и солнечные очки. Таксист посмотрел на меня, как на дуру, ну ещё бы — ночь, темень, а тут баба в чёрных очках. Тьфу на тебя! В любом случае он безропотно отвёз меня клубу, вернее, высадил за километр от него, так, на всякий