Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

– Помнишь, как ты пытался напоить меня пивом в трактире? – зачем-то вспомнила я. – Ух как я тебя ненавидела тогда.

– А сейчас? – улыбнулся Скай.

«Сейчас нет», – хотела сказать я. А потом вспомнила: еще сегодня утром я планировала побег. И сразу сделалось неуютно. Совсем я поплыла. Это все жар камина, фрукты и мерцающие в темноте глаза Ская. Я выпрямилась в кресле, едва не расплескав вино. Нельзя терять бдительность!

– Сейчас меньше, – тихо ответила я.

– Как вино?

Я еще не отпила ни глотка. Что же, от одного бокала вреда не будет. Я пригубила напиток, похожий на расплавленный янтарь. Такого вкусного вина я, пожалуй, никогда в жизни не пила: в меру терпкое, немного сладкое, оно сочетало в себе и мягкость, и силу.

– Очень вкусно.

– Допивай тогда.

Я медленно допила, чувствуя, как вино наполняет меня уютным теплом. И почти сразу веки налились тяжестью, потянуло в сон. Я поскорее поставила бокал на стол, потому что рука вдруг стала слабой-слабой. А когда я попыталась встать, то не смогла этого сделать: ноги не держали.

– Скай? – испуганно прошептала я.

– Не бойся, мышка, – ответил муж, который наблюдал за моими попытками с непонятным выражением лица. – Я отнесу тебя в спальню.

Он поднял меня на руки легко, будто я вновь стала легче пуха. Судя по всему, раненое плечо почти совсем его не беспокоило.

– Что со мной? – прошептала я.

– Я добавил в вино яд баюна. Не волнуйся, он совершенно безвредный и утром выветрится без следа. Просто ты станешь немного сонной и не сможешь управлять телом…

– Скай, не нужно! Не делай этого! – хотела крикнуть я, но голос стал не громче писка.

Я все поняла. Он обманул меня! Как я только могла поверить!

– Ты ведь обещал!

– Не дрожи, мышка. Я не хотел, чтобы первая ночь превращалась в битву. Не хотел делать тебе больно… сильнее, чем это необходимо.

В нашей спальне тоже жарко горел камин. Постель оказалась расправлена и застелена свежим белым бельем. Скай опустил меня на простыни, приятно прохладные и гладкие.

Платье, которое я надела сегодня, застегивалось спереди на пятнадцать маленьких пуговок, и муж принялся осторожно расстегивать их одну за другой. А я… я была слаба, как ребенок, и только наблюдала, как аккуратно его руки касаются ткани.

Оставалась последняя надежда: если я скажу, что все знаю, может, это остановит его?

– Скай, я все знаю. Человеческие девушки не могут пережить рождения дракончика. Скай, не делай этого. Ты ведь любишь меня!

Если Скайгард и удивился моей осведомленности, то ничем себя не выдал.

– Я не люблю тебя, глупая мышка, – покачал головой муж. – Мне было жаль тебя – и только. Я хотел дать тебе время. Хотел, чтобы ты посмотрела на мой мир не с ужасом, а с любовью. Но я не желал для тебя такой судьбы и поэтому изначально хотел взять в жены Валерию. Однако выбор сделан… Ты лучше всего подходишь для того, чтобы забеременеть от меня, Ри.

Пуговки закончились. Скай расстегнул поясок и осторожно освободил меня от платья. Я лежала на постели в тонкой рубашке и панталончиках. Муж наклонился и властно поцеловал меня, приподнял, прижал к себе. Его губы жадно ласкали и требовали ответа, язык против моей воли проникал все глубже. Раскаленный на солнце песок, древесная кора, брусничная горечь… Я не могла ни оттолкнуть, ни закричать, лишь слабо извивалась в его руках, задыхаясь от жара.

Скай ненадолго прервался для того, чтобы потянуть завязки на панталончиках, освобождая меня от них. Потом пришел черед рубашки.

– Это будет немного… сильнее, чем с человеческими мужчинами, но я постараюсь не причинить вреда.

Будто я могла знать, как это происходит с человеческими… Бесполезно его умолять. Это случится… Обманул, опоил дурманящим ядом, а я даже руки поднять не могу, чтобы защититься.

– Ты такая красивая, Ри, – сказал он.

Провел губами по щеке, собирая слезинки.

– Не плачь, не нужно.

И тут же вновь поцеловал жарко и страстно, приникая всем телом, исследуя, лаская, сжимая в объятиях.

Ненавижу тебя, Скайгард Ньорд. Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Никогда тебя не прощу!

Глава 27

Уже потом, когда все закончилось и я лежала без сна, глотая слезы, я снова и снова продолжала видеть, как наяву, две тени на потолке в отсветах синего пламени. Скайгард на этих тенях казался хищником, терзающим беззащитную жертву. В переплетении тьмы и света мне чудились острые крылья за его спиной и когти, в которых он сжимал меня. Крик готов был сорваться с губ, но сил хватило только на стон.

– Тихо, тихо, мышка. Все самое страшное позади. Не сжимайся так, Ри. Поверь, тебе сразу станет легче.

Я не могла его оттолкнуть. Ничего не могла, кроме как кусать губы и стараться не плакать. Я уговаривала себя, что это скоро закончится, но это длилось и длилось. И тени на потолке, казалось, будут продолжать свой танец бесконечно. Танец, от которого так жарко и больно.

Скай целовал меня и гладил, но мне становилось только хуже от этих горячих ласк. Для меня эта часть жизни была настолько неизведанной и новой, что от каждого его прикосновения я вздрагивала, как от удара. Я хотела отвернуться, но он снова и снова находил мои губы, точно терзаемый лютой жаждой. И вот когда мне стало казаться, что от Маргариты Арне ничего не осталось, что я лишь бабочка, распяленная на алой подушечке, – моя тетя Инилла собирала коллекцию бабочек, и почему-то именно они сейчас предстали перед моим внутренним взором – Скай зарычал, привлекая меня к себе, будто в последней попытке присвоить меня навсегда.

А потом, тяжело дыша, лег рядом, положив ладонь на мой живот, покрытый капельками пота. Словно я принадлежала ему без остатка и он заявлял права на свою добычу.

Я чувствовала себя выпотрошенной. Кончики пальцев дрожали, внизу живота тянуло, да еще и колотило, как в лихорадке.

Скай поднялся, принес влажное полотенце, вытер меня. Покачал головой.

– Постельное белье завтра поменяют.

Потом сел рядом и погладил меня по руке. Не будь этих жутких минут, я бы подумала, что он нежен.

– Очень больно, Ри?

Я отрицательно качнула головой. Так я тебе и сказала! Иди ты к дьяволу, Скайгард!

– Хочешь воды?

Я снова помотала головой. Скай накрыл меня одеялом и вдруг, наклонившись, поцеловал в краешек губ.

– Ты дрожишь, мышка.

Ненавижу! От этой кажущейся заботы стало только больнее. Лучше бы он взял меня грубостью, сломив сопротивление. Так,