Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

Хазарин поставил пустой стаканчик на стол. – Впрочем, такие накладки не страшны. Меня чрезвычайно интересует то, что вы назвали страшным русским магическим оружием. Хотелось бы подробностей.

– Вечером будет совещание штаба полка, – кивнул Штаубе, – и там я вам все расскажу. Я покину вас на пару минут, герр Шварц. Вызову адъютанта, и он обеспечит вам проживание и питание. А мы пойдем к китайским друзьям подписывать контракт.

Глава семнадцатая

Санкт-Петербург. Март 2011 года

– Исходя из ситуации, предоставленной мне Генштабом и аналитическим отделом Министерства обороны, я вынужден признать, что ситуация на Дальнем Востоке складывается если не угрожающая, то весьма близкая к горячей развязке, – император Александр Михайлович с трудом сдерживал раздражение, сидя за своим столом, чуть ли не навалившись грудью на его кромку. Суть его не лучшего настроения лучше всего передавалась периодическим срыванием с перстней золотисто-оранжевых искр, вихрящихся в воздухе спиралями, эллипсами и рваными зигзагами. Находившиеся в кабинете министры и офицеры высоких чинов видели магические выплески своими глазами и старательно выстраивали свою защиту. Как говорится, от греха подальше. Но ненавязчиво, чтобы не прослыть в глазах императора перестраховщиками.

Никто не был виноват в том, что настроение Меншикова испортилось после доклада министра иностранных дел Суворова. Владислав Андреевич сделал то, что должен был сделать. Его ведомство просто расписывалось в неудаче на азиатско-тихоокеанском направлении. Дипломатия не могла пробить упрямство Небесной канцелярии Цин Го. Высшая знать и аристократы Маньчжурии словно взбесились и не желали слушать никаких доводов русского Кабинета, уже явно угрожая военным вторжением в якобы «оккупированные земли» северного соседа.

– Получается, что за смелостью Небесной канцелярии стоит вполне прозаическая поддержка Китая, не так ли? – Александр посмотрел на Суворова. – Каково ваше личное мнение как человека, десять лет проработавшего в нашем посольстве в Маньчжурии?

– Местное население, ваше величество, относится к нарастающему конфликту индифферентно, – снова встал Суворов. На этот раз император не сделал жеста рукой, чтобы докладчик сидел. Это была высшая степень недовольства, и все правильно восприняли ситуацию. – Восемьдесят процентов населения – крестьянство, которому важно вырастить и собрать свой урожай, чтобы прокормить семьи. Реваншистские настроения присущи молодому поколению, выросшему на оболванивающих статьях и выступлениях воинственных министров, а также аристократии, которая спит и видит новые земли в своем владении.

– Мы знаем, что клановые аристократы поддерживают императора Маньчжурии, – кивнул Александр, – и это главная проблема в налаживании отношений наших Кабинетов. Может, стоит предложить Цин Го некую компенсацию за утерянные пахотные земли?

– Ни в коем случае, ваше величество, – твердо ответил Суворов. – Они воспримут это как проявление слабости и намека на уступки. Будет еще хуже.

– Но в таком случае мы вступим в войну, рано или поздно, – покачал головой император. – Мне не хотелось бы ввергать страну в кризисную ситуацию. На дальневосточном направлении вдоль границ сосредоточено до двух миллионов штыков китайской армии и трехсоттысячная армия маньчжуров. Конечно, такой дисбаланс сил играет на руку противнику, и он будет давить на больную мозоль русской дипломатии: амурский выступ. Господин Токарев, как Генеральный штаб оценивает угрозу?

Меншиков сделал жест рукой, предлагая Суворову садиться.

Генерал-лейтенант Токарев энергично вскочил и одернул мундир. Папка, лежащая перед ним, была открыта, но начальник Генштаба даже не смотрел в нее, когда начал говорить:

– Угроза военного конфликта, ваше величество – а я настаиваю на этом термине, потому что до полноценной войны наши соседи ситуацию не будут доводить – весьма высока. На протяжении нескольких тысяч километров наших границ от Уссурийска до Албазина стянутые войска маньчжур и китайцев готовы к самому худшему для нас варианту. Китайцы не полезут, но по нашим разведданным готовы поддерживать Цин Го исподволь, чтобы не так сильно выпячивалась их роль в конфликте. К боестолкновениям они готовятся очень энергично. В Цитайхэ мы зафиксировали скопление большого количества китайских магов. Там создан лагерь с полигоном, где отрабатываются принципы ведения боев с русскими волхвами на основе наших разработок. По сведениям агентуры около сорока самых мощных высокоранговых магов проходят обучение у инструкторов…

– Подождите, Андрей Егорович, – едва ли не растерянно проговорил высший иерарх Коллегии Сухарев. – О каких инструкторах вы сейчас сказали? Кто может натаскивать китайцев со своей магией «гу» на противоборство с нашими волхвами?

– Не могу знать, Петр Витальевич, – кашлянул Токарев. – Пока не можем вычислить этих людей. Но, по косвенным признакам, это европейцы. Может, даже и один. Но он точно знаком с принципами русского магического боя.

– Этого еще не хватало, – приложил руку ко лбу Сухарев и пальцами помассировал переносицу. – Как такое возможно? Кто?

– Мы постараемся выяснить, Петр Витальевич, – мягко произнес начальник Генштаба. – Если конкретно по расстановке сил, ваше величество, то против нас маньчжуры используют десять мотопехотных дивизий, одну танковую дивизию с генеральным ударом на «албазинский выступ», три авиационных полка, не считая бандформирований хунхузов. Этих гадов насчитывается до четырех тысяч человек в разрозненных отрядах. Если их направить на решение определенных задач – крови могут попортить изрядно.

– Я вас понял, Андрей Егорович, садитесь, – собрав морщины на лбу, сказал император. – Албазин и Благовещенск – основные направления противника. Там нужно сосредоточить основные усилия, использовать рокадные дороги для переброски техники и войск. Забайкальский, Амурский и Дальневосточный Тайные Дома должны в кратчайший срок прекратить все побочные контрактные работы и сосредоточить усилия по укреплению границ совместно с егерями и казаками. Константин Михайлович, это ваша епархия, займитесь делом, не откладывая.

Средний Меншиков хмуро кивнул, осознавая, что снова придется лететь на Дальний Восток, и возможно, надолго. В принципе, можно и съездить, навести шороху и настроить людей на ухудшение ситуации. Судя по докладам из Хабаровска и Владивостока, никто всерьез не ожидает, что на границе полыхнет. Какое-то разгильдяйство. Городские хозяйства совершенно не подготовлены к военному конфликту. Нужно проверить продовольственные склады, провести мероприятия по экстренному оповещению граждан, усилить полицейский контингент. Китайцы, наверное, своих агентов напихали во все дыры…

– Константин Михайлович, у вас есть предложения? – словно прочитал его мысли брат. – Поделитесь.

– Первым делом предлагаю, – грузно поднялся великий князь Константин, – провести мероприятия по депортации китайцев из наших крупных городов. Кроме тех, конечно, кто получил российское подданство. Но и за ними установить наблюдение.

– Разумно, – кивнул Житин, начальник внешней разведки и контрразведки. – По нашим данным только в Благовещенске сейчас находится около семисот граждан Китая. Конечно, не каждый китаец – шпион, но почти каждый готов шпионить. Это большая проблема для нас, что в Поднебесной существует такая доктрина. Каждый может шпионить – каждый должен шпионить. Если мы депортируем всех пришлых, торговых представителей, учителей по найму, рабочих – останутся российские подданные. Но будут ли они