Железное Сердце - Станислав Дарков

реплики заставляли всех улыбаться, создавая атмосферу уюта и непринуждённости. Однако я, сидя за столом, не терял бдительности. Размышляя о недавних событиях, я внимательно следил за каждым из присутствующих, отмечая детали в их поведении.

Люсиль, как всегда, держалась скромно. Она говорила немного, чаще предпочитая слушать, чем участвовать в оживлённых беседах. Однако я заметил, что её взгляд нередко задерживается на мне. Её глаза светились искренностью, но она умело скрывала свои чувства, сохраняя сдержанность. Этот контраст между её спокойной внешностью и глубокими эмоциями, которые она пыталась скрыть, меня заинтриговал.

Неожиданно разговор принял другой оборот. Алисия, всегда энергичная и яркая, заметила это и, как бы в шутку, упрекнула Люсиль:

— Люсиль, ты совсем забыла, что мы представляем аристократию Элдории? Неужели так сложно показать немного... утончённости? — сказала она, сопровождая свои слова лёгким смешком.

Люсиль покраснела и опустила взгляд, но прежде чем она успела ответить, я вмешался:

— В кругу друзей не нужны маски и формальности. — Я не мог позволить, чтобы Люсиль чувствовала себя униженной из-за чьей-то неуместной шутки, ведь для неё и так было сложно быть частью этой компании. — Здесь каждый может быть собой, — сказал я, отставив бокал и глядя прямо на Алисию. — Истинное достоинство заключается не в том, чтобы следовать правилам, а в умении быть честным с собой и другими.

Мои слова вызвали короткую паузу, но затем Лорен разрядил обстановку шуткой, и смех вновь заполнил зал. Люсиль благодарно взглянула на меня, её губы тронула лёгкая улыбка, которую она поспешила скрыть, вернувшись к своему бокалу.

Однако вскоре Алисия завела тему, которая вновь изменила тон беседы. Подняв бокал, она заговорила:

— А ведь несколько лет назад в нашу Академию начали принимать эльфов. И полуэльфов. Эти чужаки словно чума заполонили Тиарин. Удивительно, как быстро они стали занимать наше пространство.

Я почувствовал, как внутри поднялась волна негодования. Поставив бокал на стол, я посмотрел на Алисию, стараясь сохранить спокойствие:

— К эльфам и полуэльфам нужно относиться как к равным. Это не просто моё мнение, это учение Ордена Единого Бога, — начал я. — Мир несправедлив, миледи. Но несправедливость — это то, что мы должны искоренять. Если мы будем поддерживать вражду, отталкивая тех, кто отличается от нас, то рано или поздно мир утонет в водовороте из насилия и ненависти.

Моя речь вызвала напряжённую тишину. Я обвёл взглядом собравшихся. Александрис задумчиво кивнул, Эндрю изобразил одобрительную улыбку, а Лорен просто посмотрел на меня с выражением, которое я бы истолковал как гордость. Девушки, казалось, были впечатлены. Алисия, хотя и пыталась сохранить уверенный вид, всё же замолчала, обдумывая мои слова. Виолетта посмотрела на меня с новым интересом, а Мариэтта отвела взгляд, будто смутившись.

Люсиль же не пыталась скрыть своих эмоций. Её взгляд стал более открытым, и я увидел в её глазах восхищение. Казалось, моя речь затронула в ней что-то глубоко личное. Она тихо произнесла:

— Вы правы, Максимус. Это действительно требует мужества — противостоять несправедливости.

— Рад, что вы меня понимаете, Люсиль. А теперь простите мне, кажется я выпил слишком много вина, мне нужно на воздух. — Я вышел из-за стола и направился к выходу во внутренний сад.

Лунный свет струился сквозь кроны деревьев, покрывая сад мягким серебристым сиянием. Воздух был прохладным, но мысли в голове кипели, словно раскалённый металл в горне.

Алисия. Её надменные слова, её высокомерие, с которым она позволяла себе унижать других, не выходили из моей головы. Её улыбка, словно резаная рана, не давала мне покоя.

— «Чужаки, словно чума…» — её голос эхом отозвался в памяти, обжигая сильнее, чем раскаленное железо. Я стиснул зубы. Такие, как она, всегда чувствовали себя выше остальных, уверенные в своей безнаказанности. Они полагали, что их рождение давало им право вершить судьбы других.

Мой взгляд упал на звёздное небо, но даже его бескрайняя глубина не смогла дать покой моему разуму. Вспомнилась Юна — её испуганные глаза, в которых смешивались страх и отчаяние. Она смотрела на меня так, словно не верила, что кто-то может за неё заступиться. Те, кто поднял на неё руку, были не лучше Алисии, а, возможно, и хуже. Их жёсткость была оружием, а её слабость — оправданием для их подлости.

Я вздохнул, пытаясь успокоиться, но злость не утихала. Она расползалась по мне, словно яд, отравляя каждую мысль. Я хотел кричать, хотел разнести весь этот хрупкий мир масок и условностей, в котором все играют свои роли, забыв, что значит быть человеком. В этот момент я услышал, как кто-то осторожно ступает по дорожке за моей спиной. Я обернулся, и из тени арки вышла Люсиль. Её шаги были тихими, почти неслышными, но взгляд уверенным, пусть и немного напряжённым.

— Кажется, вы хотите побыть один, — сказала она, останавливаясь в нескольких шагах от меня. Её голос был тихим, как шёпот ветра, но в нём чувствовалась решимость.

— А если и так, разве это остановит вас? — я позволил себе улыбнуться, глядя на неё.

Она смутилась, но не ушла. Вместо этого сделала ещё один шаг вперёд и опустила глаза, словно собираясь с мыслями. На ней было лёгкое платье, в лунном свете оно казалось почти прозрачным, что придавало ей эфемерность, как у духов, о которых слагают легенды.

— Алисия не всегда такая, — произнесла она наконец. — Её научили быть такой. Когда я только поступила в Академию, она была одной из немногих, кто обратил на меня внимание. Тогда Алисия была другой: доброй, весёлой, искренней. Но с каждым годом её изменяли правила этого места. Её семья, друзья, круг общения — всё диктовало ей, какой она должна быть. Я думаю, она стала такой, чтобы выжить, чтобы быть принятой. Это место меняет людей, Максимус, иногда не в лучшую сторону. В её мире слабость — это роскошь, которую нельзя себе позволить.

— И это оправдывает её слова? — мой голос прозвучал холоднее, чем я хотел.

— Нет, — ответила Люсиль, глядя мне прямо в глаза. — Но это объясняет, почему она не знает, как быть другой.

Я посмотрел на неё, замечая тонкие линии усталости в уголках её глаз. Её слова не оправдывали Алисию, но заставляли задуматься. Люсиль опустилась на край каменной скамьи, сложив руки на коленях, и продолжила:

— Я родилась и выросла здесь, в Тиарине. Академия всегда была частью моей жизни, её величие манило, но она оставалась недостижимой.