Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

центре комнаты стоял большой деревянный стол, вокруг него – несколько стульев. Единственным источником света была толстая свеча, горевшая в центре стола. Её пламя слегка колебалось, отбрасывая дрожащие тени на полированные стены.

Аромат благовоний наполнял воздух, создавая ощущение тягучей задумчивости.

Вскоре в комнату вошла женщина в длинном красном одеянии. Её лицо скрывал капюшон, но в её движениях ощущалась безмолвная уверенность. Она подошла к столу и заняла место во главе.

– Добро пожаловать в сердце Ксеносекса, – произнесла она низким, вибрирующим голосом. – Я – мать-настоятельница Сибилла. Я буду вашим проводником в этом путешествии по нашей философии.

Её голос заполнил комнату, будто был частью самого пространства. Она жестом пригласила гостей занять места.

Кирилл, Рита и Кристина молча подчинялись, каждый из них переживал увиденное по-своему.

Кирилл кивнул, не отрывая взгляда от лица женщины.

– Спасибо, мать-настоятельница. Мы стремимся понять ваши учения.

Сибилла откинулась на спинку стула, сложив руки на коленях.

– Наши учения не для слабонервных. Они бросают вызов самим основам того, что вы называете реальностью. Но я верю, что вы, пророк Кирилл Говоров, не из тех, кто уклоняется от подобных вызовов, – сказала Сибилла, ее взгляд был напряженным, но в то же время каким-то манящим.

Кирилл наклонился вперед, заинтригованный.

– Вы правильно полагаете, верховная мать. Я приветствую вызовы, особенно когда они обещают понимание человеческого бытия.

Сибилла медленно кивнула, ее глаза блеснули в свете свечей.

– Тогда давайте начнем. Скажи мне, Кирилл, что, по-твоему, является истинным источником человеческих страданий? – спросила мать-настоятельница Сибилла низким и мягким, как шелк, голосом.

Кирилл откинулся на спинку стула, задумчиво нахмурив лоб.

– Страдание – сложная вещь, ваше Святейшество. Оно может быть вызвано многими причинами – физической болью, эмоциональной травмой и даже страхом перед неизвестным.

Сибилла кивнула, и в уголках ее губ заиграла слабая улыбка.

– Действительно, может. Но что, если я скажу тебе, что существует единый, универсальный источник всех человеческих страданий?

Глаза Кирилла сузились, в нем проснулся интерес.

– Единый источник? Это смелое заявление, верховная мать. Что, по-вашему, является причиной всех человеческих страданий?

Улыбка Сибиллы стала шире, и она наклонилась вперед, сложив руки на столе.

– Это отсутствие истинной свободы, Кирилл. Неспособность полностью выразить себя, жить без ограничений общественных норм и ожиданий. Мы, люди, связаны правилами и предписаниями, самой структурой реальности. И именно эти узы являются причиной наших страданий.

Кирилл задумчиво кивнул, осмысливая ее слова.

Сибилла достала пульт дистанционного управления и, нажав на него, включила 10 голографических экранов, на которых люди во всех возможных формах занимались сексом.

Кирилл мог видеть женщину, привязанную к кресту, мужчину с маской на лице, проникающего в нее, женщину, лежащую на спине с вибратором, пару, занимающуюся БДСМ, мастурбирующего мужчину, женщину, пьющую из стакана плоды мужской эрекции, обнаженную девушку, которую бьют кнутом, и многое другое.

– Ты хотел понять нашу философию, Кирилл, – начала Сибилла. – Мы верим в силу секса. Мы считаем, что это высшая форма свободы. Возможность делать со своим телом все, что хочешь, выражать себя так, как считаешь нужным. Это, Кирилл, и есть истинная свобода. И мы здесь, в Ксеносекс, нашли ключ к этой свободе.

Сибилла встала и обошла стол, ее красное одеяние мягко прошелестело по деревянному полу. Она остановилась позади Кирилла и наклонилась, обдав его ухо горячим дыханием.

– Ты понимаешь, о чем я говорю, Кирилл? – прошептала она низким, соблазнительным мурлыканьем. – Ты хочешь увидеть настоящую свободу в действии?

Сердце Кирилла бешено колотилось в груди, а член уже затвердел при мысли о том, что должно было произойти.

– Нет, спасибо, – ответил он. – Я думаю, нам пора возвращаться.

– Я думаю, мы увидели достаточно, – добавил Кирилл, вставая и отодвигаясь на некоторое расстояние от Сибиллы.

Сибилла выпрямилась и посмотрела на Кирилла со смесью удивления и разочарования.

– Как пожелаешь, пророк.

Глава 17

Кирилл, Рита и Кристина вышли через массивные ворота монастыря Ксеносекса. Тишина снаружи казалась почти оглушительной после того, что они испытали внутри. Солнце Ксенополии пробивалось сквозь разорванные облака, но даже его свет не мог развеять странное ощущение, оставшееся у каждого из них.

Монастырь, с его идеально ухоженными садами, голографическими статуями и лозунгами, обещающими «истинную свободу», больше напоминал иллюзию утопии, чем реальное место. Но внутри всё было иначе. Ритуалы, разговоры с настоятельницей, атмосфера вседозволенности – всё это оставило гнетущее послевкусие, странный коктейль из отвращения, удивления и необъяснимого недоумения.

Рита первой нарушила молчание. Она шла вперёд по дорожке, время от времени оборачиваясь.

– Это было… как бы это сказать… больше, чем я могла ожидать, – начала она, её голос был сдержанным, но в нём угадывалась нотка иронии. – Если бы мне пришлось описать это одним словом, я бы назвала это цирком. Только цирк, как минимум, веселит. А тут… непонятно, плакать или смеяться.

Кирилл, шедший рядом, задержал взгляд на удаляющемся монастыре.

– Это был опыт, – сказал он спокойно. – Урок, которого я не просил, но который точно стоило пройти. Теперь я хотя бы понимаю, с чем мы имеем дело.

Кристина, шедшая чуть позади, выглядела глубоко задумчивой. Её лицо оставалось спокойным, но Кирилл заметил, как она несколько раз замялась, словно собиралась что-то сказать.

Остановившись перед летающим автомобилем, Кирилл обернулся к ней.

– Кристина, – произнёс он с мягкой настойчивостью. – Ты была здесь раньше, так? Скажи честно, что ты об этом думаешь?

Рита тоже обернулась, её лицо выражало смесь интереса и удивления. Ей явно не терпелось услышать ответ.

Кристина подняла взгляд. Она молчала несколько секунд, словно взвешивая свои слова.

– Я была здесь однажды, – начала она наконец. Её голос звучал немного тише обычного. – Это было давно, но я не заходила так далеко. Сегодня я увидела больше, чем ожидала.

Кирилл чуть наклонил голову, наблюдая за её реакцией.

– И что ты почувствовала?

Кристина тяжело вздохнула, её взгляд смягчился, но в нём оставалась тень размышлений.

– Это место… оно странное, – сказала она наконец. – Я понимаю, почему они называют это философией свободы. Здесь действительно живут без границ. Но это не свобода. Это бегство. Они не сталкиваются с реальностью, они создают свой мир, где никто не может их осудить.

Рита усмехнулась, скрестив руки на груди.

– Вот именно! – воскликнула она. – Это не философия, а просто ширма для их собственного хаоса.

Кирилл кивнул, соглашаясь.

– Ты считаешь, что они ошибаются? – спросил он, глядя на Кристину.

Она помедлила, затем посмотрела прямо ему в глаза.

– Я думаю, что они боятся. Боятся признать, что настоящая свобода требует ответственности. Здесь её нет. Здесь люди делают то, что хотят, и называют это духовным