Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

Глава 23

Прорыв

Успели в последний момент, буквально за минуту до появления в лагере заместителя министра обороны, собиравшегося объявить всем его обитателям о смене руководства. Савкин лично проводил аэронавтов, и аэростат унёс команду из четырёх человек в стылое февральское небо, не обещавшее ничего хорошего.

Просился с ними и лейтенант Матевосян, присоединившийся к группе «Призрак», но Дорохов разрешения не дал, заявив, что их и так в корзине аэростата слишком много, а если команде удастся найти оставшихся в Большом Лесу попаданцев, вернуться всем вместе за один заход будет нереально.

За сутки, истекшие после первого подъёма и обнаружения «лепестка» иномерианы, удалось утеплить кабину аппарата настолько, что даже при двадцатиградусном морозе внутри можно было находиться без курток.

Сменили и вентилятор, используемый в качестве толкающего винта. Савкин и Куницын раздобыли в Тюмени на авиазаводе пропеллер от старенького мотодельтаплана, и с небольшой переделкой он превратился в самолётный винт, способный двигать немалой массы аэростат со скоростью пешехода.

Вход в иномериану нашли быстро. Платов откорректировал систему наведения, не спав всю ночь, и совмещение расчётного канала с реальным «лепестком» произошло на высоте тринадцати с половиной километров уже через двадцать минут с момента достижения нужного горизонта.

– Зонд! – сказал Дорохов.

Натянули капюшоны, так как надо было открыть кабину, запустили беспилотник.

Через несколько минут экран аппарата расцвёл красками, показывая лес с высоты полукилометра.

– Отлично! – похвалил Дорохов физика, застывшего за панелью управления навигационным комплексом. – Быстро обнаружили!

– Один вопрос, – проговорил Сергей Макарович, помогавший Галкину запускать дрон. – Почему иномериана выводит нас в одно и то же место в Большом Лесу? На одну и ту же высоту? Мы здесь ползаем по вертикали от трёхсот метров до тринадцати километров, а там устье висит на высоте пятисот метров. Почему иномериана жёстко привязана к точке образования?

– Потому что пробой между бранами обусловлен определённой композицией параметров среды, – ответил Платов. – Иномериана, по сути, трещина или скорее полевой разряд, случающийся там, где резко падают потенциалы других полей. Она не может сдвинуться в пространстве, так как уже связывает два континуума.

– Всё понятно? – с усмешкой спросил Дорохов задумавшегося полковника.

Сергей Макарович улыбнулся в ответ.

– Я скоро смогу сам защищать диссертацию кандидата наук по теме сталкивающихся вселенных.

– Возвращаем дрон? – осведомился пилот, которому приходилось управлять аэростатом и следить за манёврами беспилотника.

– Возвращаем, он нам ещё пригодится.

Четырёхвинтовой разведчик втянули в кабину.

– Подъём!

Аэростат вернулся на ось «лепестка» иномерианы и медленно пополз вверх.

Им повезло, потому что атмосфера на тринадцатикилометровой высоте, несмотря на разрежение воздуха, вовсе не была спокойной, играя воздушными течениями из-за перепадов температур и плотности, но в данный момент аэростат висел в центре зоны климатического штиля, и пилоту не надо было реагировать на колебания баллона. Пройдя невидимую границу «лепестка» «червоточины», сначала баллон, а потом кабина нырнули в белёсый туман.

На людей спустилась глухая тишина. Перестали быть слышимыми даже скрипы корзины, её пластиковых креплений и шелест вентилятора печки.

Что-то проговорил пилот, но и этот звук растворился в тишине как в вакууме.

Потом аэростат вынырнул в горле иномерианы, висящем над излучиной реки, и мёртвая тишина сменилась тишиной живой, насыщенной движением иного мира.

Аэростат продолжал двигаться вверх (в натуре опускаясь вниз, к поверхности земли), и Дорохов каркнул:

– Стоп машина!

Зависли на высоте трёхсот пятидесяти метров, откинули полог кабины, высовываясь и разглядывая пейзаж.

– Боже милостивый! – пробормотал Коля Галкин, ошеломлённый масштабом панорамы. – Да он же бесконечен! А деревья – поглядите! Одно – не меньше Останкинской башни!

– А как тебе воздух? – поинтересовался Дорохов, пережив упоительный приступ облегчения.

– Вкуснейший компот! Его можно пить!

– Запускаем дрон, – сказал Сергей Макарович, не потерявший своей природной рассудительности.

Галкин кинулся выполнять распоряжение.

– Как долго нам придётся здесь висеть? – понизил голос генерал.

– Пока не прилетит Ребров, – усмехнулся Сергей Макарович.

– Но ведь ожидание может продлиться долго. И вообще почему вы уверены, что майор прилетит сюда?

– Ему об этом сообщит Лес, – уверенно сказал бывший командующий силами специального назначения ГРУ.

Глава 24

Люди против Демонов

Развернувшиеся боевые действия защитников Крепости с посланцами чёрного леса показали, что люди остаются людьми даже в условиях смертельной опасности, точно так же как демоны в человеческой душе никогда не умирают, выходя из тёмных её закоулков в моменты наивысшего напряжения и превращая людей в нелюдей.

Предоставленный самому себе, Точилин снова сбежал.

Пока Мерадзе, Костя и Егор Левонович готовились к атаке разворачивающегося вражеского десанта, наблюдая за его манёврами по экрану беспилотника и выбирая позицию для собранного ботаником трицератопса, лейтенант оседлал аэробайк, оставшийся без присмотра в коридоре возле арсенала, и угнал его, ухитрившись сделать это незаметно.

Как признался потом раздосадованный физик, он перестал следить за отсеками Крепости, так как увлёкся настройкой главного излучателя. А когда Сумасход доложил ему, что аэробайк покинул Крепость через тоннель, ведущий к кратеру, было уже поздно что-либо предпринимать.

Мерадзе, узнав об этом, готов был от злости на самого себя прыгнуть в кратер, приняв всю вину за случившееся на себя, но Костя его успокоил, бросив мудрую фразу:

– Уж лучше так, чем если бы он предал нас в разгар боя. Пусть бежит, ему самое место среди «динозавров» чёрного леса.

Десант роботов: двадцать четыре «носорогопаука», три «многоножки» и пять «пауков» поменьше – начал стрельбу по куполу над Крепостью, приблизившись на километровую дистанцию. Воздух над куполом буквально закипел от зелёных «рассыпчатых» молний, сдиравших слой скал как лезвие бритвы – волосы на голове мужчины.

Беспилотник над кратером каким-то чудом остался невредимым и бесстрастно продолжал передавать изображение невиданной баталии, говорившей больше не о мощи нападавших, а об их страхе перед защитниками, хотя невозможно было представить, чтобы чудовищные биотвари, а по сути, киборги, могли чего-то бояться. Заметивший эту особенность атаки Костя даже рассмеялся, найдя в ней юмористическую нотку, на что Егор Левонович заметил совершенно серьёзно:

– В базисных программах Сумасхода заложена категория вероятности причинения невосполнимого ущерба – своеобразный инстинкт самосохранения. Как только оценка опасности, грозящей нарушить функционирование системы, превысит двадцать процентов, компьютеры Демонов начинают подчиняться стратегии спасения.

– Двадцать? Даже не пятьдесят?

– Таковы их принципы. Они же распространяются и на всю их кибертехнику.

– Тогда понятно, почему они старательно утюжат бугор из всех стволов, как немцы когда-то в войну по нашим дотам.

– Мирон, у нас есть какой-то план «Б»? – обратился Карапетян к Мерадзе.

– План – ждать, пока командир с Викой не разнесут эту демонскую технику