Ловец кошмаров - Валентина Владимировна Белякова

мужским телом, слепо и жадно шарившим по ней. Большая волосатая рука тискала и тянула в разные стороны пышную грудь, другая придушивала горло, оставляя красные следы, грубо мяла и щипала мягкий живот.

Я никак не мог понять, что это за человек с Радугой, не мог разглядеть лица: его взъерошенная голова то заслоняла её пах, то оказывалась уткнутой в подмышку, причём сначала мне почудилось, что волосы густые и тёмные, а потом вроде как разглядел, что светлые и с залысинами. Этот некто был так настойчив, что казался вездесущим: руки – мускулистые и морщинистые, ноги – толстые и тощие, торс – мохнатый и гладкий, как у Кена, голос – раскатисто-рычащий и одновременно тонкий, гнусавый, лицо… Да есть ли оно вообще?!

Мои глаза отказывались задерживаться на этом человеке (Людях? Сущности?), мозг ломался от некой фундаментальной неправильности, которую не мог сформулировать. Возможно, это создание только отчасти принадлежало реальности, отчасти воображению самой Радуги и в немалой степени – Ловцу. И как ей не страшно… Я пересилил себя и склонился поближе, стараясь прочитать её эмоции в дико плясавшем свете. По лицу Радуги блуждала бездумная улыбка, широко открытые глаза казались стеклянными, как у искусно сделанной куклы.

– Ты сама ему позволила? Радуга, тебе помочь? Может, сказать, чтобы отстал? – прокричал я. – Я попробую оттащить его!

Она сфокусировала на мне взгляд, и слабая искра узнавания затлела только секунд через пять.

– Палочник?.. Иди сюда!

Она улыбнулась ещё шире и раскрыла в мою сторону объятия. Для этого ей пришлось вытащить руку из чьего-то алчущего рта. Раздался хлюпающий звук, и на её пальцах повисли ниточки слюны. В этот же момент Радугу потянули за волосы, и её голова безвольно откинулась назад.

– Думаю, тебе не стоит… В таком состоянии… – выдавил я, борясь с рвотными позывами.

– Иди к нам. Я сделаю тебе хорошо.

Её губы распухли от поцелуев и кровоточили, сперма засыхала на коже беловатой плёнкой, но лицо оставалось безмятежным, как у ребёнка или святой. Она явно не чувствовала страха, унижения или отвращения от происходящего, но и радость была не настоящей. Радость игрушки, в которую играют. За которую дерутся, пока не порвут на части. Такое ощущение, что Радугу, которую я знал, просто выскоблили, а потом набили этой радостью, как синтепоном.

– Давай-ка, идём, – я подхватил Радугу под мышки и попытался вытащить из-под человека-кучи. – Всё зашло слишком далеко. Оно не должно быть здесь.

Но её тело было таким тяжёлым и скользким, к тому же другое вцепилось в него, как клещи.

– Д-да… – выдохнула Радуга, и я сначала обрадовался, что она мне поможет. Но получилось наоборот: она заключила меня в объятия, стиснула, отклонилась назад, и я чуть не потерял равновесие.

– Что ты творишь?! – в отчаянии взвыл я и предпринял новую попытку. Даже упёрся ногой в широкую мужскую спину, чтобы легче было тянуть.

– Пал, я в порядке, правда. Это мой выбор, – прошептала она, обмякая и выскальзывая у меня из рук.

Я впился взглядом в её лицо, пытаясь отыскать настоящую Радугу за этой фансервисной маской. Но снова наткнулся на улыбку: блаженную, безоблачную, обречённую.

– Прости. Я за тобой вернусь. Всё будет хорошо. Только найду Рин и всыплю ей по первое число!

Я перепрыгнул через человеческую осьминожку, наступил кому-то на руку, но не оглянулся и через несколько минут достиг барной стойки. Рин стояла на цыпочках, подняв руки и запрокинув голову, и раскачивалась, как трава на ветру. Церемониться с ней я не собирался. Схватил за пояс, резко сдёрнул на пол, так что у неё перехватило дух. Может, хоть это протрезвит организаторшу сей чудесной вечеринки!

– Какого хера, Рин?! – прокричал я ей в самое ухо.

– Не обламывай кайф, дай людям в кои-то веки повеселиться! – ответила она, неуклюже пытаясь вырваться.

– Это, по-твоему, называется «веселиться»? Ты в них алкоголь вёдрами вливала, что ли?!

– Это не алкоголь… Это всё он.

– Ещё лучше! В тюрьму хочешь? Что ты всем подмешала?

– Это подарок.

– Херовый из тебя Дед Мороз!

– Не от меня подарок. От Ловца.

Я так опешил, что отпустил её. Рин с достоинством одёрнула пончо (надетое на голое тело и превратившееся в лохмотья) и села на высокий барный стул, по-птичьи поджав ноги.

– Ты хоть знаешь, что случилось, когда Ловец дал таблетку Грифону? А что, если это яд?!

Рин склонила голову, как сова, и нахмурила тонкие рыжие брови.

– Ты говоришь, как те идиоты в больнице.

– В какой больнице?

– Я отнесла Уне лекарство от Ловца. Они разбили колбу и вызвали полицию. Больше в больницу меня не пустят.

– И правильно сделают. Ты не в себе!

– А ты просто эгоист. Когда в реальности кромешный ад, людям нужно забыться. Хоть на одну ночь.

– Ты перешла черту.

– Если что-то не нравится, уходи и не возвращайся.

– Не уйду, пока Ловец не отпустит моих друзей.

– Они здесь по своей воле. Это их выбор.

– Да одумайся ты наконец! – Я схватил Рин за костлявые плечи и потряс так, что она чуть не упала со стула.

Она продолжала пялиться на меня круглыми глазами, как безмозглая сова. Я отвесил ей пощёчину. А потом вторую. И ещё одну. Устыдился и попробовал воззвать к чувствам:

– Если кто-то ещё может остановить Ловец, то только ты. Эта оргия не восстановит баланс Ловца, ты же сама понимаешь. Да, снаружи полная жесть, но, может, лучше встретим её лицом к лицу? Мы все поддержим друг друга. Но сначала ты должна приструнить Ловец, спасти всех ребят. Ты нужна им, Рин. Нужна трезвой и сильной.

Мне показалось, что в её глазах мелькнуло понимание. Но и сомнения. Я осторожно, почти с нежностью взял её ладонями за подбородок и прошептал:

– Ты нужна Уне.

Она дёрнулась, как от удара током, и мне снова стало стыдно за то, что разбередил её рану.

– Я нужна Уне… – эхом повторила она. – Уне больно. Что, если она умрёт, как Тарахтелка?

– Она не умрёт.

– Я должна ей помочь. Я должна быть с ней.

– В больницу тебя пока не пустят, но если…

– Уна!

Рин соскочила со стула и закрутила головой.

– Здесь её нет, ты же помнишь, она в больнице. – Я попытался насильно повернуть голову Рин к себе. Она ударила меня по рукам и отстранилась.

– Да, Уночка, я слышу. Короткий путь. Не бойся, я уже иду, я иду!

– Да куда ты?! С ума сошла? Нет её здесь!

Но Рин уже не слышала.

– Уночка-а!.. – Она ломанулась в сумрак, и нити расступались перед ней.

– Это