Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

сосредоточенно. Точил втулки, поршни, штоки. Руки уже знали, что делать, где зажать, где обточить, проверить, отложить.

Прошло часа два. Я сделал шесть втулок, три поршня.

Вдруг дверь тихо скрипнула. Я обернулся.

На пороге стоял Филипп.

Он выглядел помятым, но трезвым. Лицо небритое, глаза усталые. Шапка в руках, мнет ее нервно. Одет в тот же сюртук, что и в понедельник, только сейчас грязнее.

Все в мастерской замолчали. Трофим держал молот на весу. Семен оторвался от чертежей. Иван с Гришкой замерли с цилиндрами в руках.

Филипп стоял у двери, не решаясь войти. Смотрел в пол.

Я остановил станок, встал. Подошел ближе, молча смотрел на него.

Филипп поднял глаза, встретился взглядом. Сглотнул:

— Александр Дмитриевич… Можно?

— Слушаю.

Он помялся, покрутил шапку в руках:

— Я того… виноват. Не должен был так говорить. Сорвался тогда.

Я молчал, ждал продолжения.

Филипп вздохнул:

— Простите, если можно. Больше не повторится.

— Почему ушел?

Филипп опустил глаза:

— Голова раскалывалась. Зол на себя был, сорвался на вас. Гордость проклятая не дала признать, что вы правы были. — Помолчал. — Думал, найду другое место. Три дня ходил по городу. Везде одно, мест нет, своих хватает. На заводе не берут, у частных мастеров полно народу.

Он поднял голову, посмотрел мне в глаза:

— Жена ругается. Дети кушать просят. Денег нет. — Помолчал. — Я понимаю, если не примете обратно. Сам виноват. Но если можно… Работа нужна. Очень нужна.

Трофим стоял у горна, смотрел на Филиппа, потом перевел взгляд на меня. Семен отложил перо, слушал. Гришка с Иваном стояли не шевелясь.

Я смотрел на Филиппа. Слесарь толковый, руки опытные. Без него работа идет медленно. С ним пойдет быстрее.

Но если принять назад без условий, решит, что можно и дальше так себя вести.

— Почему я должен тебя взять обратно?

Филипп вздрогнул:

— Я… работать буду хорошо. Честно. Без нареканий.

— Это ты и раньше должен был так делать.

— Понимаю. — Филипп сжал шапку в руках. — Александр Дмитриевич, я был неправ. Вы правильно сделали, что домой отправили. Я в том состоянии только портил все. А потом нагрубил, нахамил. Это… недостойно было. Простите.

Голос у него дрожал. Видно, что слова даются с трудом. Гордый человек, а тут признавать ошибки приходится.

Я помолчал, обдумывая, как быть. Потом сказал:

— Вернуться можешь. Но предупреждаю, это в последний раз.

Филипп быстро кивнул:

— Понял. Спасибо.

— Условия такие. Придешь пьяным на работу, уволю без разговоров. Опоздание больше чем на четверть часа — штраф. Брак в работе, вычет из жалованья. Грубость начальству — увольнение. Ясно?

— Ясно, Александр Дмитриевич. Все ясно. Больше такого не будет.

Я посмотрел на него еще раз, оценивая. Говорит искренне. Глаза честные, не врет.

— Тогда за работу. Мы отстали от плана, надо наверстывать.

Филипп расцвел:

— Слушаюсь! Сейчас, сейчас!

Он быстро прошел к своему месту у станка, повесил шапку на гвоздь, надел фартук. Осмотрелся:

— Что делать надо?

— Втулки точить. Вот заготовки, вот чертеж. Размеры точные, допуск одна сотая вершка. Проверяю точно. Брак не принимаю.

— Будет сделано.

Филипп сел за станок, взял заготовку. Зажал в патроне, проверил центровку. Запустил станок, поднес резец.

Работал сосредоточенно, аккуратно. Периодически останавливал, проверял размер. Вел резец осторожно, без спешки.

Через час сделал первую втулку. Принес мне:

— Проверьте, пожалуйста.

Я взял, осмотрел. Измерил в трех местах. Размер точный, допуск укладывается. Поверхность гладкая, без ступенек.

— Хорошо. Продолжай.

Филипп кивнул, вернулся к станку.

Атмосфера в мастерской изменилась. Трофим снова застучал молотом, но теперь как-то веселее. Семен склонился над чертежами, но краем глаза одобрительно поглядывал на Филиппа. Гришка с Иваном переглянулись, улыбнулись.

Я вернулся к своей работе. Теперь можно заняться сборкой, а не точением. Филипп будет делать втулки, я насосы собирать. Так быстрее пойдет.

Подошел ко второму насосу. Вчера наполовину собрал, осталось доделать. Установил рычаг, прикрутил шток, поставил прокладки.

Работал спокойно, размеренно. Теперь не надо торопиться, рвать жилы. Есть слесарь, он будет закрывать свой фронт работ.

К обеду второй насос был готов. Два из шести.

— Перерыв, — сказал я. — Час на перекус.

Все отложили инструменты. Филипп подошел ко мне:

— Александр Дмитриевич, я… спасибо, что приняли обратно. Не подведу, честное слово.

— Смотри, Филипп, чтобы не повторялось.

Филипп кивнул, надел шапку, ушел.

Семен подошел:

— Правильно сделали, что взяли. Филипп хороший работник. Просто у него характер горячий. Сидоров его разбаловал.

— Посмотрим. Если еще раз сорвется, все, больше шансов не будет.

— Не сорвется. Я его знаю. Он понял свою ошибку.

Я кивнул. Пошел домой обедать.

Матрена Ивановна встретила меня радостно:

— Александр Дмитриевич! Наконец-то пришли! Вчера же не ночевали! Я так волновалась!

— Прости, Матрена Ивановна. Работа срочная была, поздно закончил. Остался в мастерской.

— Эх, вы… Ну ладно, садитесь, обедать. Вот, уха свежая, пирог с рыбой.

Поел с аппетитом. Уха наваристая, пирог румяный, вкусный. Запил квасом.

После обеда вернулся в мастерскую. Все уже работали. Филипп за станком делал втулки. Трофим ковал. Семен чертил. Гришка с Иваном полировали четвертый цилиндр.

Я начал собирать третий насос. Работа шла споро, слаженно. Каждый знал свое дело.

К вечеру третий насос был собран наполовину. Филипп сделал восемь втулок, хорошая работа, он работал быстро, качественно.

Часы пробили шесть. Конец рабочего дня.

— Все свободны, — сказал я.

Филипп подошел ко мне:

— Александр Дмитриевич, может, я того, помогу?

Я посмотрел на него. Неожиданное предложение. Обычно он всегда был рад уйти пораньше.

— Зачем?

— Отставание наверстать. Из-за меня работа замедлилась. Хочу помочь.

Я подумал. Действительно, вдвоем быстрее пойдет.

— Ладно. Оставайся. Будем третий насос доделывать.

Филипп кивнул. Остальные попрощались, ушли. Остались мы вдвоем и Гришка, он тут живет.

Работали до девяти вечера. Филипп помогал держать детали, затягивать болты, подавать инструменты. Работал молча, старательно.

К девяти третий насос был готов. Три из шести.

— Хватит на сегодня, — сказал я. — Спасибо за помощь.

— Не за что. — Филипп надел шапку. — Александр Дмитриевич, я правда больше не подведу. Даю слово.

— Хорошо.

Он попрощался, ушел.

Я остался с Гришкой. Парень уже стелил солому в своем углу.

— Гришка, ты молодец. Спасибо, что помогаешь.

— Да что вы, Александр Дмитриевич! Вы меня приютили, кормите, учите. Это я вам благодарен должен быть!

Кивнул. Хороший парень. Я отправился домой и завалился спать, не ужиная.

Утро началось как обычно. Пришел в мастерскую к семи, Гришка уже растопил печь. Работники собрались вовремя. Все трезвые, готовые к работе.

Филипп подошел первым:

— Доброе утро, Александр Дмитриевич. Что делать сегодня?

— Втулки для пятого насоса. Вот чертежи, вот заготовки.

— Слушаюсь.

Он пошел к станку, начал работу. Старательно,