Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

уникумом, видал банды издалека, или жилые схроны, как чуял, и наводил свои отряды, если потребуется, запрашивая помощь, у одно банды даже танк был, восстановили «БТ-5», то списывали это на мою злобу на этих бандеровцев. Смотрели сквозь пальцы. Лично за эти два года я уничтожил под пять тысяч. А мои подразделения или те, что я навёл, под пятьдесят тысяч. Хорошо подчищали целые районы, переходя на другие. Я рапорты с прошениями выйти в запас подавать начал с осени сорок шестого, но не отпускали, ценным бойцом считали. Не зря же хитрой схемой меня перевели к себе из Особого отдела нашего фронта. А тут всё же не выдержали, и вот отпустили на вольную. Тем более заметно тихо стало. Самых оголтелых мы зачистили. Причём моя рота и хутора зачищала в ноль, и деревни проверяла, те кто помогал бандеровцам зачищали. Детей в детские дома, их мы не трогали. Так что я считал, что работал хорошо, от и до, там на Украине стало куда чище и спокойнее. Ещё постреливали, но это уже редкость.

Сегодня двадцать второе мая сорок седьмого, и вот на поезде, обычный пассажирский, добрался и покинул вагон. Эта ветка на Москву, я оттуда приехал. Кстати, в Москве пробыл пять дней, закупался, просто отдыхал, сняв квартиру. Ну а пока в военкомат. Там всё оформлялось, выводился в запас. Кстати, предлагали в милиции поработать, но я вежливо отказался. И пока всё делали, размышляя прикидывал. На сегодняшний день размеры хранилища были две тысячи сто пятьдесят четыре килограмма, причём полный, ну и у сканера также. Мессир за это время на связь не выходил, я продолжал делать заметки что хорошо, а что плохо, так что может и читает. Стоит сказать, что хранилище занято плотно нужными вещами. Например, я посетил схрон у Бреста, там те вещи что я в сорок первом году оставлял, до сих пор на месте. Чужих не было. Добавил своих запасов, почти на тонну освободил, и потом прибрал нужное. Меня уже в запас вывели, гады, даже отпуск не давали, я поехал не в Казань, а в Ленинград. А ночами двигаясь, пересёк границу, и добежал до складов финских егерей. Где они размещены, их база, узнал, взяв солдат на дороге и офицера. Он и сообщил. Понятно ликвидировал всех. Я помнил, что финны творили, сам свидетельства их зверств оформлял, так что не жалел. Валил всех. Около Хельсинки те находились. Там и увёл новенький финский зимний жилой домик на полозьях, офицерский, и второй, с баней и парилкой внутри. Я про такие полезные вещи узнал, когда тут в Особом отделе работал, но заиметь не смог, видал только у других трофейные, и сгоревшие. А тут новьё. На складе добыл оснащение для них, как раз место и занял. Там вернулся к нашим, на Москву, где пять дней отдыхал, кондитерскими изделиями пять кило сводного места занял. И вот на Казань.

А домик и баня нужны. Я решил попутешествовать, по северным краям. Может на Камчатку переберусь, устроюсь там работать. В общем, буду часто менять работу, переезжая. Места глухие и суровые и такой домик, как и баньку, иметь, дорогого стоит, как думаете? Вот и я так решил. Причём, имею две наложницы, обе в хранилище. Грудастая Олеся, с хутора, вдова одного из фанатиков-бандеровцев. Да и та не лучше. Но ластилась, понимала, что надоест, ей не жить. Вторая также из националисток, но польских, Агнешка. Белокурая красавица с спортивной и стройной фигурой. И обе вполне привыкли ко мне, полтора года уже у меня, так что вполне уже притерпелись к своему положению, и даже стали находить в нём плюсы. Я их мелкими золотыми украшениями задабривал. Так что даже ластиться стали, впрочем, я им всё равно особо не верил, те ещё двуличные твари. Вот так и решил с ними вопрос. Вот такие дела. А так документы я получил, погоны снял, всё, уже не могу носить, и дальше в отделение милиции. Написал заявление, чтобы мне паспорт выдали. Мой не сохранился, чернила пролили. Вообще это моя работа, когда призывали, постарался, так что этот паспорт утилизировали, и буду ждать пока новый сделают, уже настоящий. А пока нашёл и снял комнату в коммуналке, буду ждать. Агнешку в ванную, потом Олесю туда же. Ну и отдыхал. Вечерами то с одной девицей, то со второй, гулял, и меня всё устраивало. Заодно глянул как там матушка. В порядке та, отец тоже, войну закончил генерал-майором медицинской службы, тоже тут. Уже год как отставке, на прежней должности работает. Сёстры тоже в порядке, младшая поступила в мединститут, старшая сестра, замужем, сын есть, уже работает врачом. Так и есть, врачебная династия. Кстати, именем Гены Караваева названа школа, где он учился. Удивили. Это пионеры постарались.

Переоделся, в костюме теперь ходил, что в хранилище держал. Тот самый, с сорок первого года. А что, он по размеру и как новый. А форма поднадоела уже за эти годы. Девчата успели отдохнуть, я их так не нагружал, так что получил паспорт, и дальше купив билет до Владивостока, да, решил с Камчатки начать, там сейчас малолюдно, и стаж идёт, один день как три, раньше на пенсию можно выйти. Тем более мой стаж как офицера тоже учитывается. То есть, мне всего восемь лет пожить на Камчатке, и я официально выйду на пенсию. Я пенсионер, где хочу там и живу, и тунеядцем уже не буду. Тут пока массово тунеядцев не гоняли, но скоро и до этого дойдёт. Вот так и выехал. Меня ждала долгая, я на это надеялся, и счастливая жизнь, и я желал её прожить до конца, благо с целительской опцией это вполне возможно. И что важно, ревматизма рук точно не будет. В прошлой жизни эта проблема меня мучила, с больными руками бои вёл, на таблетках и обезболивающем сидел, тут же этой напасти можно не бояться.

* * *

Очнувшись в новом теле, да, перерождение, я ругнулся. Всё же достал меня тот пулемётчик, что всё вслед лупил из своего крупняка. Разорвало по сути пополам. Сознание погасло, не успел целительской опцией воспользоваться, и вот результат. Блин. А я в джунглях Вьетнама воевал, как доброволец из СССР, в одном из отрядов северных партизан. Удачная операция, взорвали склады с боезапасом и топливом, но вот при отходе достали. Обидно, всего год там воевал. Причём, пришлось сменить отряд, советские советники заинтересовались,