Эволюционер из трущоб. Том 16 - Антон Панарин

Через минуту орда превратилась в ледяной сад, усеянный сотнями застывших фигур в самых разных позах. Один гвардеец застыл с занесённым для удара штыком, другой стоял на одной ноге, пытаясь вырваться из ледяного плена. Чудовища на четырёх лапах обледенели в прыжке, и разбились на части, ударившись о землю. Летающие твари превратились в ледяные скульптуры, а после осыпались на брусчатку грудами звенящих осколков.

Я медленно прошёлся между ледяными статуями, рассматривая застывшие лица заражённых. Снежана плыла рядом, не касаясь земли ногами, и с каждым её движением температура падала всё ниже. Я остановился перед одним из гвардейцев, чьи глаза всё ещё светились красным сквозь толщу льда, и хищно улыбнулся, глядя прямо в эти глаза.

— Неужели ты думал, что я сам буду бороться против всего этого стада? — спросил я, обращаясь к Королю Червей, который наблюдал за происходящим глазами заражённого. — Нет уж, спасибо. У меня есть друзья, которые с радостью помогут разобраться с твоими марионетками. Меня интересуешь только ты, «братишка».

Красный свет в глазах гвардейца замерцал, затрепетал, словно Король Червей пытался что-то ответить, но не мог пробиться сквозь ледяную преграду. Я усмехнулся, развернулся и направился прочь.

— Пора заканчивать историю глиста-переростка, а пока…

Я вытащил автомат из-за спины и передёрнул затвор, услышав глухой лязг. Отсоединил магазин, так и есть… Патронов не осталось.

— Весело! — хмыкнул я, швырнув пустой магазин в ближайшую ледяную статую.

Магазин со звоном отскочил от льда и упал в снег, а я стоял и смотрел вдаль. Без патронов я не мог телепортироваться, а значит, придётся добираться до Лондона каким-то другим способом. Пешком? Сто километров по заснеженным дорогам, постоянно сражаясь с полчищами зараженных? Нет, это займёт слишком много времени.

Нужен транспорт. Любой транспорт, который довезёт меня до Лондона за разумное время. Я огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего, и мой взгляд упал на покосившуюся табличку с надписью «Железнодорожный вокзал Дандженесс». Идеально! Особенно если там сохранился рабочий локомотив.

Я побежал в указанном направлении, перепрыгивая через сугробы и обходя замёрзшие лужи. Станция оказалась небольшим одноэтажным зданием из красного кирпича, наполовину занесённым снегом. Рельсы уходили вдаль, теряясь за горизонтом, а на одном из путей стоял локомотив. Старый, потрёпанный, покрытый ржавчиной и снегом, но на удивление целый.

Я с интересом заглянул в кабину и тут же утонул в носталгии. Совсем недавно мы с ребятами удирали из Екатеринбурга на таком же. Нет, конечно же, локомотив выглядел по-другому, но суть была той же. Внутри темно, пахло машинным маслом и сыростью, но приборная панель выглядела относительно целой. Рычаги, кнопки, манометры, какие-то тумблеры. Всё это представляло собой хаотичный набор непонятных мне устройств. Но я уже катался на локомотиве, значит, и с этим разберусь.

Методично изучив приборную панель, я нажимал на кнопки, дёргал за рычаги и переключал тумблеры. Первые десять минут ничего не происходило, локомотив стоял на рельсах мёртвым грузом, игнорируя мои попытки его оживить. Но потом я наткнулся на большой красный рычаг, потянул его на себя, и локомотив вздрогнул всем корпусом.

Приборная панель ожила, загорелась десятками лампочек, стрелки манометров дёрнулись и начали подниматься вверх. Где-то в недрах машины заворчал двигатель, откашлялся, как старик с хроническим бронхитом, и заработал ровно и гулко. Я расплылся в довольной улыбке, чувствуя себя настоящим гением инженерной мысли.

— Я сказал «Поехали» и махнул на юг, — улыбнулся я сам себе, изучая оставшиеся рычаги.

После пяти минут экспериментов нашёл рычаг управления скоростью и двинул его вперёд. Локомотив вздрогнул, колёса провернулись с протяжным скрипом, и машина медленно тронулась с места, набирая скорость. Рельсы вели на северо-восток, в сторону Эшфорта, который находился примерно на полпути к Лондону. Идеально, просто идеально.

Я устроился поудобнее в кресле машиниста и стал наблюдать, как за окном проплывают заснеженные пейзажи мёртвой Англии.

Глава 17

Калининград. Глубокая ночь.

Елизавета Максимовна спала, прижавшись к тёплому боку мужа, укрывшись толстым одеялом. Станислав Карлович одной рукой обнимал жену, а вторую пристроил под подушку, где лежал заряженный пистолет; давняя привычка со времён службы в спецназе. В колыбели, стоящей у кровати, сопела маленькая Алиса и изредка ворочалась под тёплым одеяльцем.

Семейную идиллию нарушил громкий стук в дверь. Настойчивый и требовательный, словно кто-то снаружи бил кулаком по дубовому полотну, не желая ждать ни секунды. Гаврилов мгновенно проснулся и инстинктивно взвёл курок. Елизавета вздрогнула от резкого звука и испуганно посмотрела на мужа, не понимая, что происходит в столь поздний час.

— Стас? — прошептала она, сжимая руку мужа и чувствуя, как от непонятной тревоги учащается сердцебиение.

— Всё в порядке, Лиза. Сейчас разберусь, — успокоил её Гаврилов, вставая с кровати.

Но не успел он сделать и шага к двери, как из колыбели донёсся плач Алисы. Елизавета мгновенно вскочила с кровати, подбежала и взяла дочку на руки.

— Тише, тише, солнышко моё. Всё хорошо, мама рядом, — шептала Елизавета, укачивая Алису и целуя её в макушку.

— Сволочи. Опять Алиску полночи будем укладывать, — прорычал Гаврилов. — Клянусь, если это из-за какой-то ерунды, то я в ответ тоже постучу, только не по двери, а по чьей-то тупой морде.

Гаврилов распахнул дверь, готовый как отчитать наглеца, так и пристрелить его.

— Кто там, мать вашу? — рявкнул Гаврилов.

Перед ним стоял гвардеец в потрёпанном мундире, покрытом тёмными пятнами, которые при свете лампы, горевшей в коридоре, подозрительно напоминали кровь. Лицо гвардейца было бледным, почти мертвенным, с нездоровым восковым оттенком, губы растянуты в широкой неестественной улыбке, которая совершенно не затрагивала глаза. А глаза… С его глазами тоже было что-то не так, но что?

— Чего тебе? — спросил Гаврилов, выглядывая в коридор.

Гвардеец протянул руку, в которой держал небольшую деревянную шкатулку, перевязанную красной ленточкой, словно праздничный подарок на день рождения. Он улыбнулся ещё шире, обнажив желтоватые зубы.

— Я принёс подарок. От Михаила Константиновича, — произнёс гвардеец неестественно весёлым голосом. — Он просил передать это лично в руки Елизавете Максимовне, как только сам отправится в Европу. Это очень важно для безопасности Елизаветы Максимовны, а также Алисы.

Гаврилов нахмурился, не понимая, почему Михаил сам не вручил эту чёртову коробку? К тому же, почему курьер припёрся именно сейчас, а не вчера днём? В голове Гаврилова мельтешил целый ворох вопросов, но сонливость не давала сосредоточиться.

— Какой ещё подарок? Я видел Мишку всего пару дней… — Гаврилов запнулся на