Обратный отсчет: Равнина - Токацин

видят, что вы от них отвернулись. До сих пор никто из народов договора не был благословлён силой Пламени — даже те, кто каждый день его видит! А между тем вы, Айсиек и Дим-мин, — так говорят стражи, и они в ярости, — по своей воле дали благословение городу Сэта!

Оба старейшины вздрогнули, как от удара, и повернулись к сарматам. Они явно хотели что-то сказать — но не нашлись со словами и снова отвернулись.

— Мы пытаемся установить мир, — холодно сказал Айзек. — Хотя бы в пределах Элидгена. Ваша вражда опасна для Пламени — и оно требует оставить её за соседними холмами. Гедимин заключил с Сэта договор о ненападении — и они до сих пор держали слово. Поэтому их город был благословлён.

Повисло молчание. Внутри живой линзы взвивалось и опадало пламя — то красное, то золотистое, то ярко-оранжевое. Старейшины косились на сарматов, переглядывались между собой и снова смотрели на Кайшу. Вид у них был потерянный.

— Значит, на то была воля Пламени… — донеслось из огня. — И вы, равные Куэннам, считали, что она каждому ясна и понятна. Но никто, кроме вас, не прочёл её. Из-за этого умерли пятеро Скогнов — и ещё тысячи были оскорблены. Теперь я объявляю свою волю, волю Хранящего и Хранимого Сердца Пламени. Выберите город Скогнов и в ближайшие дни благословите его силой Пламени. Благословите и другие города…

Айзек вскинул руку.

— Ты помнишь, что новое Пламя — не только для народов договора, — сказал он, слегка сузив глаза. — Его сила — для всех. Мы готовы благословить города — хоть и все города Равнины…

Гедимин открыл было рот, но локоть Айзека врезался в его рёбра — и командир снова заговорил, как ни в чём не бывало:

— Но их будет поровну. Один город договора — один город нергонов. И никак иначе. Сейчас очередь Скогнов? Мы с Дим-мином уступаем им выбор города. Мы готовы прийти в любой из них. Но в следующий раз мы пойдём в город нергонов. Объяви нергонам — равные Куэннам с ними не враждуют. Те, кто хочет благословения, пусть приходят к нам и мирно говорят об этом. И пусть ни стражи, ни Бронны или Скогны им в этом не препятствуют!

Пламя внутри линзы побагровело. Бронн и Скогн смотрели на сарматов, широко открыв глаза и распушив вибриссы. «Как будто услышали невесть что,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Какой-нибудь лютый бред — вроде того, что колёса взрываются. А Айзек говорит дело. Если уж нам никак не отвязаться от этого благословляния…»

— Странные речи, мастер Айсиек, — заговорила Кайшу после почти минутной тишины. — Но не мне приказывать тем, кто держит в руках Пламя. Будет по-твоему. Скогны выберут достойный город…

Шесек приободрился, зато Кайри снова помрачнел. Гедимин силой заставил себя отвернуться от них и перевести взгляд на местное божество. «Тут есть кто-нибудь, кто ни с кем ничего не делит? Может, нхельви? Хотя — их, вон, стражи гоняют…»

— Если воля Пламени так странна, — красный луч ударил ему в глаза, и сармат сощурился. — Объявляйте её чаще. Пусть каждый день в Элидгене жрец проводит в честь Пламени обряд. Пусть ему поклоняются, как подобает, как оно этого требует…

Гедимин, изумлённо мигнув, оглянулся на Айзека — тот стоял спокойно, внимательно слушал, даже не щурился. «Каждый день обряд. Поклонение. Ядерному реактору. Который этого требует… Да мать моя пробирка!»

— Эй! — он вскинул голову, глядя в огненный вихрь. — Кайшу! Ты разумное существо⁈ Хватит уже этого бреда! Наш реактор — не божество, а мы — не жрецы, и вся эта чушь…

Удар пришёлся по респиратору. Айзек бил ладонью, не кулаком — но с такой силой, что маска врезалась в лицо. Гедимин хотел ответить — так, чтобы взбесившегося сармата проволокло по галерее до ворот — но шахта реактора внезапно вздрогнула, и сарматы едва удержались на ногах.

— Айсиек и Дим-мин, — голос Кайшу звенел от волнения. — Тут мало места для таких поединков. Скажите всё друг другу снаружи — и возвращайтесь.

Две секунды спустя сарматы стояли за воротами, в опустевшем коридоре, под любопытными взглядами из каждой ниши, — аборигены разбежались, но недалеко. Гедимин медленно выдохнул. Во рту ещё чувствовался привкус крови, но губа уже затянулась. Ярость отступила, сменившись досадой. «А местным, похоже, сказали, что только что было…» — он покосился на ближайшую нишу, откуда сверкали глаза, и на секунду стиснул зубы. «Надо всё-таки как-то сдерживаться…»

— Извини, — медленно проговорил Айзек, настороженно глядя на него. — Надо мне было сдержаться. Респиратор… тебя там сильно помяло?

— Ерунда, — отозвался Гедимин. — Не надо так. Лучше в броню. А то рефлексы…

Он криво ухмыльнулся. Айзек поёжился.

— Повезло нам всё-таки, что ты отходчивый… Ты вообще как? Тяжело голове?

Гедимин виновато сощурился.

— Совсем ничего нельзя сделать с этим бредом? Ну, про поклонение… про жрецов… И обряды каждый день?

Айзек погладил его по руке.

— На первое время — может, и каждый день. Потом — раза в восемь дней им хватит. Подстроимся под ритм их обрядов. Привыкай, атомщик. Это всё нам даже на руку. Можно объявить божественную волю… — он криво ухмыльнулся. — Чтобы сделать из Элидгена зону ненападения, нужна именно божественная воля. Нашей, боюсь, не хватит.

Гедимин поморщился.

— Стыдно обманывать дикарей…

— Тебя мы трогать не будем, — пообещал Айзек. — Нас там ещё трое. Пару минут в день на простой обряд каждый найдёт. Вепуат так даже и порадуется…

Он на секунду задумался.

— Я пойду к Кайшу — мы не договорили. А вот тебя куда отправить, чтобы ты не сорвал переговоры?

Гедимин сердито сощурился.

— Я могу молчать.

— Не можешь, — отозвался Айзек. — И все это видели. Не будем мучать ни тебя, ни окружающих. Посидишь тихо в каком-нибудь отсеке?

— В литейне, — Гедимин ухмыльнулся. — Я очень тихо