Оракул с Уолл-стрит 2 - Алим Онербекович Тыналин

— Расскажите мне, Стерлинг, — он внезапно сменил тему, — как вам работается с Харрисоном?

— Без нареканий, сэр. Мистер Харрисон требовательный, но справедливый руководитель.

— Конечно, конечно, — Паттерсон улыбнулся. — А над чем он вас сейчас заставляет работать, если не секрет?

Вот оно. Первая прямая попытка получить информацию.

— В основном стандартная аналитика, — уклончиво ответил я. — Оценка инвестиционных возможностей для клиентов, анализ финансовой отчетности различных компаний.

— Ничего особенного? — Паттерсон наклонился вперед. — Никаких специальных поручений? Необычных документов?

— Боюсь, моя работа гораздо прозаичнее, чем вы предполагаете, — я улыбнулся, тщательно подбирая слова. — Хотя недавно он поручил мне анализ Metropolitan National Bank, что было довольно интересно.

— Metropolitan? — Паттерсон поднял бровь. — И какие выводы вы сделали?

— Ничего особенного. Стандартные финансовые показатели, неплохие возможности для инвестиций в их облигации.

Официант убрал закуски и подал основное блюдо. Бифштексы, приготовленные с идеальной степенью прожарки, с запеченным картофелем и свежими овощами.

Паттерсон разрезал кусок мяса и задумчиво прожевал его, словно обдумывая мой ответ.

— Знаете, Стерлинг, — наконец произнес он, — я работаю на Уолл-стрит уже тридцать лет. И за это время я научился распознавать признаки надвигающихся перемен.

Я молча кивнул, ожидая продолжения.

— Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы помнить кризис 1907 года или даже послевоенную депрессию 1920−21 годов. Но я помню их очень хорошо. — Паттерсон отпил из своей чашки. — И сейчас я вижу те же предвестники бури. В вашей статье вы затронули важную тему, — продолжил он. — Избыточная маржинальная торговля, спекулятивные эксцессы, отрыв стоимости акций от реальных финансовых показателей компаний. Все это говорит об одном. Мы на пороге серьезной коррекции.

— Возможно, — осторожно согласился я. — Хотя многие считают, что мы вступили в новую эру постоянного процветания.

— «Многие»! — Паттерсон фыркнул. — Большинство из этих «многих» никогда не переживали настоящего краха. Они верят в сказки о «новой эре», потому что так удобнее. — Он помолчал. — Но некоторые из нас знают лучше. И готовятся соответственно.

Я внимательно посмотрел на Паттерсона. Его слова звучали почти как прямое подтверждение того, что он знает о надвигающемся крахе.

— И как же готовиться к такой гипотетической ситуации? — спросил я.

— Умный вопрос, — Паттерсон улыбнулся. — Вы уже знаете ответы. Золото, Стерлинг. Недвижимость в ключевых локациях. Активы, которые сохраняют ценность, когда бумажное богатство исчезает. Но самое главное — правильные союзники.

Он сделал паузу, глядя мне прямо в глаза.

— В нашей фирме грядут перемены, Стерлинг. Существенные перемены. И когда они произойдут, очень важно оказаться на правильной стороне.

— Простите, сэр, но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Думаю, понимаете, — Паттерсон наклонился ближе. — Харрисон не вечен. Его методы устарели, его связи уже не те, что раньше. Новое время требует новых лидеров.

Я начал понимать. Паттерсон готовит переворот внутри фирмы.

— И когда эти перемены произойдут, — продолжил он, — мне понадобятся способные люди. Люди с вашими талантами.

— Почему вы говорите об этом со мной? — спросил я прямо. — Я лишь младший аналитик.

— О, не скромничайте. — Паттерсон усмехнулся. — Вы гораздо больше, чем просто аналитик. Ваши связи впечатляют.

Я напрягся. Что Паттерсон знает о моих контактах?

— Не выглядите таким удивленным, — он рассмеялся. — Уолл-стрит маленький мир. И у меня есть глаза и уши повсюду.

— Мои контакты просто часть моей работы, — ответил я, сохраняя спокойствие.

— Конечно, — снисходительно кивнул Паттерсон. — И ваши встречи с мисс Кларк из New York World тоже часть работы?

Я замер на месте. Что еще он знает обо мне?

— Я не осуждаю, Стерлинг, — поспешил добавить Паттерсон. — Напротив, я восхищаюсь вашей предприимчивостью. Большинство молодых людей не имеют такой дальновидности.

— Чего вы хотите, мистер Паттерсон? — я решил перейти к сути.

— Информацию, — просто ответил он. — О том, что Харрисон планирует в отношении Continental Trust. Какие документы он вам показывает, о чем просит умолчать.

Он замолчал, ожидая ответа. Я тоже пока предпочитал хранить молчание.

Тогда Паттерсон подозвал официанта и заказал десерт, яблочный пирог с ванильным мороженым. Разговор временно вернулся к безопасным темам. Погода, бейсбол, последние театральные премьеры.

Но когда мы закончили десерт, Паттерсон снова стал серьезным.

— Буду ждать вашего ответа. Тольо не затягивайте, все может случиться гораздо раньше, чем вы ожидаете. — Он допил свой «чай». — Но я вас предупрежу заранее. Если мы придем к взаимопониманию, разумеется.

Официант принес счет. Паттерсон небрежным жестом выложил несколько крупных купюр, даже не взглянув на сумму.

— Подумайте о моем предложении, Стерлинг, — сказал он, поднимаясь. — Когда придет время выбирать сторону, вспомните, кто действительно может помочь вам.

Мы обменялись рукопожатием. Его хватка была крепкой, уверенной.

— И будьте осторожны, — добавил он тихо. — Некоторые тайны похоронены очень глубоко. И они не любят, когда кто-то пытается их раскопать.

С этими словами Паттерсон кивнул на прощание и удалился, оставив меня в смешанных чувствах. Его последняя фраза почти дословно повторяла предупреждение на фотографии.

Совпадение? Или Паттерсон был тем, кто оставил мне это послание?

Возвращаясь в офис, я анализировал каждое слово нашего разговора. Паттерсон явно знал больше, чем показывал.

Но можно ли ему доверять? Или он просто пытался использовать меня в своей игре против Харрисона?

Ближе к вечеру мне нужно встретиться с Кляйном для получения оставшихся денег для дальнейшего распределения по брокерам. После обеда с Паттерсоном эта встреча приобретала новое значение. Я должен стать еще осторожнее.

Окончание рабочего дня в «Харрисон Партнеры» всегда сопровождалось одной и той же картиной. Молодые клерки торопливо покидали свои столы, пряча утомленные от цифр глаза.

Старшие сотрудники задерживались чуть дольше, демонстрируя преданность делу. Телефоны звонили все реже, а стук пишущих машинок сменялся шелестом закрываемых гроссбухов и щелчками замков портфелей.

Я намеренно оставался за своим столом до последнего, уткнувшись в отчеты по Metropolitan National Bank. Оставленное утром предупреждение и напряженный обед с Паттерсоном требовали удвоенной осторожности.

Только после того, как ушел даже Джонсон, обычно сидевший допоздна, я собрал бумаги и покинул опустевший офис. Часы в холле показывали без четверти семь.

Выходя, я кивнул ночному охраннику, пожилому ирландцу, дремавшему на стуле у входа. Он заметил меня, машинально приподнял фуражку, даже не до конца проснувшись.

Вместо того чтобы сразу направиться к месту встречи с Кляйном, я начал выполнять отработанный маршрут уклонения от слежки. Первый пункт универмаг Гимбелс на Бродвее, огромный магазин с тремя выходами и постоянным потоком покупателей.

Я вошел через главный вход, неторопливо прошел мимо парфюмерного отдела, поднялся по лестнице на второй этаж, пересек мужской отдел и спустился по грузовому лифту с помощью дружелюбного служащего, у которого я регулярно