Вмерзшие в S-T-I-K-S 3. Рожденные холодом - Дмитрий Крам

Никем не замеченные забежали в разнесенный продуктовый магазин.

— Так, бойцы, — начал командир, — Трофейное оружие не используем. Им владели рожденные на помойке говноеды, у которых вместо пальцев были огромные сальные железы. Клинонуть эти стволы могут в любой момент, а у нас последний рывок остался, хреново будет, если что-то пойдет не так. Искорка, ты неплохо пробежалась от моста, но дальше поедешь на правах детеныша кенгуру в рюкзаке на спине Занозы. Не визжать и не кричать. Поэт, ты как? — обеспокоенно глянул на него Хлыст.

— Да норма, — отмахнулся побледневший боец. — Просто не привык я такому бегу с препятствиями. Отдышусь, и все окей будет.

— Ладно. Щас тогда на связь с нашими выйду, и пойдем на прорыв.

Мы убрали всё трофейное оружие. Проверили прочую амуницию, дослали патроны и встали у выхода, наблюдая за округой. Чтобы хоть как-то взбодрить девчонку, я предложил ей пройтись по магазину и набрать все, что хочется.

Кровью от нас несло так, что уже через минуту на запах пришел обращенный бродячий пес. Дверка гостеприимно распахнулась и медленно так прикрылась, когда собака заскочила внутрь. Она даже обрадованно уркнуть не успела. Мой кулак сомкнулся на пасти, а нож Поэта аккуратно вошел в затылок. По следу уже шел новый пустыш, и мы ретировались через запасной выход. Варик хотел еще и банку сгущенки прихватить, но получил подзатыльник. Нашел время, сладкоешка, мля.

— Так, воины. Планы меняются, — сказал Хлыст. — Наши уже на подходе. Они там знатно пошумят, так что выйдем прям по главной дороге. Побежим по крышам машин.

Я лишь вздохнул и покачал головой. Сам бы такой план никогда не выбрал, но, видимо, Хлыста это все достало, и он готов рискнуть, лишь бы быстрее отсюда свалить.

Вдали раскатисто громыхнуло и поднялся вялый столбик черного дыма. Он начал набирать силу и становиться всё толще, наконец стали видны всполохи пламени.

— Пора! — скомандовал Хлыст. — Бежим, не останавливаясь. Немного осталось, парни. Давайте!

Мы рванули на всей возможной скорости и пересекли улицу. Я запрыгнул на первую попавшуюся «копейку», перескочил с нее на Ниву, а дальше на черную иномарку. Некоторые крыши держали нормально, другие сразу начинали сминаться. По таким приходилось проскальзывать, с багажника сразу приземляясь на капот.

Запертые в машинах твари урчали и еще более неистово начинали биться. На покинутых автомобилях включалась сигнализация, впереди громыхал пулемет караванщиков, и взрывались машины, над ухом иногда ойкала или резко вздыхала Искорка.

На очередном прыжке хитрый пустыш ухватил скачущего параллельно мне Варика. Парень со всего маху грохнулся о лобовое и сполз вниз. Прогрохотал его пистолет-пулемет, и вот он уже вскочил обратно, только из ноги кровь хлещет — укусили все же.

Таким макаром добежали до конца дороги и разделились на две двойки, обходя пылающую впереди машину. Обрадованные караванщики замахали нам, меткими выстрелами отсекая преследующих пустышей. Здесь это было уже без надобности, низшие зараженные вязли в снегу и не могли нас догнать.

— Давайте, братцы, торопитесь! — орал один из бойцов. Мы заскочили в салон и попадали на сиденья. Поэт и этого не сделал, стоило ему запрыгнуть на подножку, как он начал заваливаться обратно. Караванщики только и успели его подхватить и втащить внутрь.

— Хил! — тут же заорал Хлыст.

— Здесь я, здесь, — отозвался знахарь и пробежался, прикоснувшись к каждому из нас. Дотронувшись до Поэта, он вздрогнул. — Операционную разворачивайте и скажите водиле, чтоб сильно не тряс. Остальных потом осмотрю.

Грузовик присоединился к колонне. Я не стал ждать, пока у Хила до меня руки дойдут. Тут все ребята обстрелянные. Зашить рассечение и пулю вытащить нашлись умельцы. Ну, как умельцы, ковырялись в ране долго, словно помимо пули пытались найти припрятанную где-то под кожей жемчужину.

Это все я отмечал краем сознания, то и дело проваливаясь в дрёму, приходя в себя лишь от вспышек боли, когда пинцет в руках парня по имени Пепел в очередной раз соскальзывал со свинцовой капли у меня в боку. Помощник знахаря по операции вытер руки от крови и раздал всем по набору таблеток да еще и спека вколол с наперсток.

Искорка спала без задних ног. Бойцы пялились на нее как на диковинного зверька или божка, что спустился с небес к туземцам, даже шаг замедляли, проходя мимо нее.

После приема веселой химии меня совсем срубило. Проснулся уже, когда Хил ощупывал дырку от пули.

— Нормально, — прокомментировал он в ответ на вопросительный взгляд.

— Что с Поэтом? — спросил Хлыст, потирая покрасневшие глаза. Он тоже ненадолго прикорнул.

— Хреновый каламбур выходит, но его песенка спета. Я такого еще не видел, Хлыст. У него две пули в животе было. Одна в позвоночнике застряла, другая от него отрикошетила, расщепилась и внутренности в труху измолола. То, что вы рассказали, нереально было сделать с его повреждениями. Даже будь он старожилом и под двойной дозой спека. Тут какой-то дар сработал. Он себя до капли выжал в этом рывке.

— Дерьмо! — выругался Хлыст. После таких новостей он встал и сразу подобрался. От былой сонливости не осталось и следа. — Булка, — требовательно гаркнул он в эфир.

— Слушаю, командир, — отозвался тот.

— Сворачивай на ближайший кластер. Бойца хоронить будем.

Похоронили Поэта с почестями. Место оказалось спокойным. Два караванщика вырыли в снегу могилу. В руки парня вложили гитару.

Один из бойцов с выражением зачитал подходящий словно специально неподписанный стих из записной книжки покойного:

— В шарф морду прячу, мороз трескучий.

Отвернулась удача, я давно не везунчик.

Жизнь собачья, голод сучий.

Выстрел! Отдача! Куда мы пришли?

Башка зомбячья, крови ручьи.

Душа вся в клочья и тело в…

Лицо Поэта даже не побледнело. Казалось, сейчас он возьмёт какой-нибудь аккорд. Как ты там пел? Умереть не страшно, ведь мы всего лишь копии. Так оно и есть, приятель. Даже жаль, что я тебя плохо знал.

Многим вся эта затея покажется глупой. В каждый детдом в Улье не заедешь. Всех не спасти. Да все этого и не заслуживают. Но нам было по пути, и мы сделали важное дело. Я ни капли не жалел пролитой крови. Кто знает, может, эта девчонка станет элитной проституткой, а может, однажды, лет через пять, спасет жизнь мне или другому рейдеру.

А еще этим поступком мне немного удалось замедлить продвижение Черноты по кластерам собственной души.