Паладин. Свет и Скверна IV - Илья Романов

Цитадель, как я называл небольшой городок и крепость, что находилась в его центре, развивался очень быстро. Люди прибывали постоянно, а количество народа на моих землях росло очень быстро. Лизовские только и успевали новые здания клепать. Как жилые, так и производственные. Для этого дела они вызвали из Москвы ещё пять бригад с техникой, потому что объёмы и масштаб росли. Деньги, конечно, улетали тоже стремительно. Но пока что их хватало, а скоро этот вопрос будет улажен. Все активы Миходиных и Нарышкиных принесут доход, а часть из них я продам.

Старая Урусова и Осокин, с которыми в последнее время чаще общалась моя сестра, осуществляли бесперебойные доставки заряженного кобальта, что тоже шёл в дело. А Дарья взялась за малый процент разработать доставшиеся мне от Нарышкиных месторождения.

Но да ладно об этом. Сейчас шла тренировка личного состава и парни показывали себя во все красе. Особенно те, кто обрёл печати. Слухи и россказни уже разлетелись по всей гвардии, за пределы поместья и дошли до Екатеринбурга. Объявилось много желающих присоединится, раз князь Потёмкин способен дать такую силу. Емельян, как оказалось, их даже подогрел немного. Рассказал бывшим сослуживцем, что случилось с ним и при встрече — они были проездом в Екатеринбурге — даже показал. Надеюсь, до массового увольнения из армии на этой почве не дойдёт.

Рёв двигателей нескольких седанов и следующих за ними автобусов я услышал спустя несколько минут. Дорогу на полигон проложили и теперь ездить сюда одно удовольствие. Показавшийся из-за деревьев транспорт замедлил ход, пока не остановился вовсе.

Двери машин и автобусов открылись. Первым появился Емельян с широкой улыбкой и в униформе Егерей рода. Вслед за ним Кирилл Чуйко и другие мои бойцы, что осуществляли сохранность приезжих. Впрочем, самим приезжим эта сохранность была не нужна.

Из седана, вслед за Симоновым, вышел невысокий мужчина в военной форме песочного цвета и банданой вместо головного убора. Обветренное лицо, острые скулы и собранный, готовый ко всему взгляд. Прищурившись, он цепко осмотрелся по сторонам, подмечая обстановку. Затем поправил разгрузку, отнюдь не пустую, и держа автомат к земле, подошёл к автобусам.

— Построение в две колоны! Дистанция вытянутой руки!

Чётко выполняя приказ, приезжие воины покидали транспорт и выстраивались, а Емельян быстро подошёл ко мне.

— Проблемы были? — спросил я у него, наблюдая за гостями.

— Нет, глава, — хмыкнул он. — Но парни и правда суровые, генерал не соврал. Их командир, — кивнул он в сторону Маркова Гаврилы Тихоновича, как звали того мужчину. — Всё узнать у меня о вас пытался.

— Им разве не предоставили информацию? — нахмурился я.

— Одно дело бумажка, а другое — личное мнение того, кто служит. Будь вы плохим господином, то и пожаловаться не грех. Чуть-чуть, чтобы головы не лишиться, но это сразу даст понять всё, что нужно.

В целом, понятно. Да и Емельян, даже с его болтливостью, многое бы не рассказал. Знал он, когда нужно давать языку свободу, а когда держать его в узде.

На полигоне раздался мощный звериный рык и новенькие сразу же ощетинились оружием в сторону угрозы. Из леса выскочил белоснежный тигр, верхом на котором восседала Любава. В специальном кожаном костюме для езды и в маске, чтобы ветки не мешали. Мои бойцы на её появление никак не отреагировали, а вот реакция Богатырей Разумовских мне понравилась.

— Иди, скажи ей, чтобы гостей наших больше так не пугала, — махнул я в сторону мелкой проказницы, которая любила вот так появляться и пугать. И заразила этой чертой своего Семёна. — Не хватало мне тут ещё перестрелки.

Симонов хмыкнул и убежал выполнять приказ, а я двинулся к Богатырям. Название это им, стоит признать, очень подходило. На героев русских былин и сказок, отличающийся необычайной силой и мужественностью они походили в полной мере. Глаза выдавали, что видели они многое и выжили там, где другие погибали. Личное дело каждого из них я читал, видел фотографии и знал, через что им пришлось пройти. Взять за пример того, кто стоял рядом с Гаврилой и внимательно наблюдал за мной. Оценивающе, будто хищник перед броском.

Федотов Константин Яковлевич. Диверсант, подрывник и отличный снайпер. В составе своей группы смог ликвидировать главу террористической организации «Аль-Мусалиф», будучи единственным выжившим выбрался из вражеской территории и вернулся к своим.

Чуть в отдалении от него — широкоплечий и бородатый выходец с Северного Кавказа, Мирзоев Али Магамедович. В одиночку смог вытащить посла Российской Империи, спасая его от прусских наёмников. Награждён Орденом Мужества.

Каждый из этих парней заслужил благодарность из рук императора, но все они не стали частью его армии. Без прежнего господина они превратились в изгоев на службе родине, но не более того. Вроде бы свои, но чужие.

Стоило мне подойти к ним, как разговоры и шепотки замолкли. Я стал эпицентром сконцентрированного внимания. Взглядом, которые несли в себе сомнения, чуть-чуть превосходства и непокорность. Они готовы выполнять приказ, будут служить, но уважение в их глазах появится лишь тогда, когда придёт понимание.

Гаврила уже хотел выступить ко мне и заговорить, но я не дал ему этого сделать. Расставив ноги на ширине плеч, убрав руки за спину и чуть вздёрнув подбородок я произнёс:

— Я — князь Потёмкин Виктор Константинович, — я не повышал голос, но меня слышали отчётливо, не взирая на стрельбу на полигоне. — Кто вы такие мне известно. С личным делом каждого из вас я ознакомился, как и вы с моим.

На некоторых лицах появились улыбки, другие кивнули.

— Дабы не плести словесные кружева, буду краток — мне нужны воины и меня убедили, что вы подойдёте. Целостность вашей группы я нарушать не собираюсь, узы братства мне известны, как никому другому, — добавились скептичные усмешки, но их быстро подавили в зародыше остальные сослуживцы. — Задача ваша проста: вы замените на своих постах тех из моей гвардии, кто пойдёт дальше по службе.

— Дальше по службе, ваша светлость? — не совсем понял меня Гаврила, да и парни его недоуменно посмотрели на меня. — В вашей гвардии существует градация званий?

— Я говорю не о званиях, а о другом, Гаврила. Я готовлю своих людей к войне, о которой вам пока ничего неизвестно, а если и станет известно, то позже. Разумеется, если мы