Паладин. Свет и Скверна IV - Илья Романов

— Не ори, Саша! — шикнул на него Фёдор, с широкой улыбкой рассматривая чёрно-белое изображение.

— Мы же ведь не скажем, что Лизовские установили новые камеры, о которых господин не знал? — как бы невзначай поинтересовался Дима Сазонов.

— Мы на посту, — с ухмылкой ответил их командир и оглядел кучу народа. — Кгхм… на усиленном группой быстрого реагирования посту наблюдения. Глава за такое не накажет, но если всплывёт, то весело будет всем. Так что — молчим, не отсвечиваем и даже не улыбаемся завтра на тренировке.

— Это будет сложно, — почесал затылок Кирилл Чуйко.

— Не будет, — отмахнулся Фёдор. — Вы солдаты? Солдаты! А солдат должен иметь какой вид? Правильно, лихой и придурковатый, дабы не смущать начальство своим разумением!

Дверь в комнату наблюдения приоткрылась и на пороге показался Гаврила. Командир Богатырей, уже не Разумовских, а Потёмкиных, заинтересовано оглядел толпу, приподнял бровь и его взгляд оказался на экране. Элитному бывшему спецназовцу потребовались считанные секунды, чтобы понять обстановку, причину собрания такого народа и всё сопоставить по полочкам.

— Ну вы, парни, бессмертные…

Покачав головой, новенький ушёл, а в помещении воцарилась тишина.

— Он нас заложит? — заговорщически осведомился Чуйко и вытащил нож.

— Не должен, — с сомнением протянул Фёдор. — Мужик он правильный, спецура же. Но лучше этот момент решить сейчас.

Несколько бойцов во главе с Есенеевым быстро покинули наблюдательный пост и ринулись догонять Гаврилу, а Сан-Саныч радостно потёр ладони и посмотрел на своих сослуживцев.

— Гоните деньги, парни! Пари есть пари!

Вот только, когда не унывающие от проигрыша бойцы стали отдавать ему и другим участникам спора купюры, один из наблюдателей в монитор глухо произнёс:

— Кгхм… Кажется, господин заметил… Да, точно заметил… Прямо в объектив посмотрел! — засуетился он, да и остальные тоже. — Бл….!!! Камеры вырубились! А тут самое интересное должно быть! Надо валить отсюда! Быстро по койкам!

— Да главе сейчас не до нас, — не слишком уверенно произнёс Дима Сазонов.

— А вот я не был бы так уверен, — покачал головой боец. — Ты же его знаешь! Все мы знаем! Сейчас придёт сюда и капец нам! Вы как хотите, а я пошёл!

Возможная угроза встречи с господином подействовала резко и очень стимулирующее на сон грядущий. В помещении для видеонаблюдения осталась лишь пара человек, которые свой пост покинуть не могли из-за дежурства.

— Наконец-то они свалили… Паш, ты это, удали записи с камер на всякий случай… от греха подальше.

— Так тут только танцы… Жаркие, блин, танцы, ничего ж не было еще…

— Вот именно! Удали, говорю!

— Уже, дружище, уже…

— И никому ничего не говорим.

— Разумеется! Но глава наш, конечно хорош! Саму Хозяйку щас завалит!

— Язык прикуси!

— Конечно-конечно…

На этом дежурство продолжилось, а камеры в особняке перестали выдавать картинку. Лучше бойцы все своё внимание сосредоточат на камерах внутреннего двора и за его пределами. Так будет лучше. Для всех.

Глава 21

В хозяйской спальне князя Потёмкина царил лёгкий полумрак. А ещё разруха. Мебель в большинстве своём была перевёрнута, ковёр на полу валялся гармошкой, и повсюду были пустые бутылки вина.

Сквозь приоткрытое окно проникал свежий, лесной воздух. А ещё голоса. Много голосов тех, кто с самого утра уже приступил к выполнению своих обязанностей. Поместье дышало и кипело от жизни.

Но всё это не беспокоило женщину, закутавшуюся в одеяло, из-под которого выглядывала часть ножки и голова. Её чёрные волосы разметались по подушке, а на лице была лёгкая, счастливая улыбка.

Едва слышно и почти незаметно, в покои князя вошёл Альберт. Невозмутимо осмотрев погром и хаос, он чуть покачал головой и прошептал:

— Молодость…

Старый слуга не стал будить гостью своего главы. В этом не было нужды, солнце сделает всё за него. Он лишь поможет ему, чуть-чуть отдёрнув шторы.

— М-м… — заворочалась герцогиня Демидова, стоило лучу солнца упасть на её лицо. — Вить… закрой…

— Боюсь, госпожа, его светлости здесь нет.

От незнакомого голоса, Дарья сразу же проснулась и заозиралась по сторонам, прикрывая наготу одеялом. Ей хватило пары мгновений, чтобы вспомнить, где она находится и как оказалась в этой комнате. А вслед за воспоминаниями пришла и улыбка. Широкая, принадлежавшая довольной женщине.

— Меня зовут Альберт, — чуть поклонился он и невозмутимо продолжил говорить. — Его светлость поручил проследить, дабы вы ни в чём не нуждались, — то, как он расправил плечи, убрал руки за спину и без какого-либо смущения или страха взирал на гостью, добавили ему пару баллов в глазах Дарьи. — Желаете принять ванну?

— Не отказалась бы, — кивнула женщина.

Слуга коротко кивнул и герцогиня для себя отметила, что они с Виктором чем-то схожи. Не возрастом, нет, а некой чертой характера.

Дворецкий хлопнул в ладони и в комнату, будто ветер, залетела тройка молодых служанок в униформе. Замерев у стены в ряд, они опустили глаза в пол и ждали. Но не команды гостьи, о которой должны позаботиться, а приказа дворецкого.

— Наталья, приготовь ванну госпоже. Людмила, подай лёгкий завтрак, когда госпожа закончит с омовением. Валерия, подбери госпоже наряд из тех, что его светлость приказал доставить. Я ничего не забыл? — чуть приподнял он бровь, а Дарья удивлённо покачала головой. В её доме слуги были… проще. — Хорошо. Если у вас будут какие-либо пожелания, я прибуду, чтобы исполнить их. Хорошего отдыха, госпожа.

Чеканя шаг, дворецкий покинул покои, в которых воцарилась абсолютная тишина. Дарья похлопала глазами, а затем ухмыльнулась и покачала головой. Что господин, что его слуги, ожидать другого от Виктора и не стоило.

Нежась в ванной и вдыхая ароматы масел, Дарья всё чаще возвращалась к мыслям о прошедшем вечере и ночи. После смерти мужа она закрылась в себе и никого не подпускала ближе, чем требовалось для простого — использования других. Мужчины желали её и хотели войти в её род. Ради силы, власти, богатств… Да много чего. Всем им было что-то нужно, но и взамен они предлагали не мало. На слабаков и нищих Дарья даже внимания не обращала, с них и брать-то нечего.

И вот теперь… Она сама перешла черту. Не устояла перед характером и харизмой того, кто младше её, пусть