Перелетная птица-3 - Сергей Юрьевич Ежов

— Простите достопочтенные герры, но я хотел бы понять, в чём выгода русской стороны от такого сотрудничества?

— Как в чём? Мы способствуем выходу русской науки на международный уровень.

— Вот как? А мне казалось, что на международный уровень её вывели Менделеев, Павлов, Мечников, Пирогов, наконец. Нам уже не нужны протекции и рекомендации учёных светил, более того: русский язык уже давно стал языком науки наряду с латынью, французским и немецким. И технологические возможности воплощения научных проектов в России очень скоро превзойдут германские. А кое в чём мы обогнали Германию, причём намного.

— Где же вы нас превосходите? — задиристо подскочил один из академических деятелей. Второй сидел тихо: похоже, он умнее коллеги, а значит с ним можно иметь дело.

— Например, в области авиации. На очереди наше лидерство в авиационном моторостроении.

— Вам просто повезло привлечь на свою сторону английского моториста! — не успокаивался деятель.

— Только не скажите таких слов в присутствии господина Пикстона.

— Почему же?

— Он очень не любит намёков на своё нерусское происхождение и уже трём… гм… неумным людям сломал лицо. В двух случаях я лично вызволял его из полицейского участка.

— Неужели он отказался от своей британской идентичности?

— Надо полагать что да, лишь замечу, что он не одинок в таком решении. В Англии его дважды подвели под судебное преследование, украли три изобретения мирового уровня, а в России он получил полную свободу творчества — от высказывания и обсуждения своих идей без опасности, что их тут же сопрут, до свободы воплощения его творений в металле. По одному его слову мы построили полигон размером триста на пятьсот километров на Севере и более скромных размеров на юге России.

— Да, Россия обладает большими пространствами.

— Пространства не главное. В конце концов, Китай, Бразилия, Австралия и Канада не намного меньше России, но научные школы там не разовьются никогда.

— Что же им помешает, позвольте спросить?

— Подчинённое или даже колониальное положение. В колониях не бывает высокой науки.

— Чего вы хотите, мистер Павич?

— Странный вы выбрали тон для переговоров, герр как-вас-там. Всем известна моя неприязнь к Англии, и при этом вы называете меня английским словом. Коли так, признаю наши переговоры сорванными и прошу удалиться из выделенного мне помещения.

Возмущённый и одновременно униженный функционер от науки встал и вышел за дверь. Его молчаливый напарник остался.

— Вы не согласны с мнением своего коллеги? — повернулся к нему Александр.

— Представьте себе, не согласен. Видите ли, мы представители противоположных крыльев научного сообщества. Герр Ленгер принадлежит к так называемому европоцентричному направлению, я же скорее евразиец.

— О! Это направление философской мысли уже сформировалось?

— Вам оно знакомо? Это прекрасно, поскольку я хотел уже пуститься в объяснения. Однако вернёмся к теме. Мы предварительно договорились с герром Лингером, что он сделает свою попытку поговорить с вами, и кстати я его предупредил о предстоящем фиаско. Поверьте, я не знаю на что он надеялся, хотя его эскапада может быть частью многоходовой интриги.

«В которой вы, милостивый государь, проводите сейчас второй ход. Однако торопиться не станем». — подумал Александр, но вслух не произнёс ни звука, а лишь кивал с самым любезным и заинтересованным видом. Собеседник продолжал:

— Мне поручено предложить вам, если можно так выразиться, стандартный договор взаимодействия. Точно такие же заключены с крупнейшими научными сообществами Европы и Североамериканских штатов. Существенным отличием будет секретный раздел договора, о проведении согласованных фундаментальных и прикладных исследований, особенно имеющих военный характер.

— О! Это любопытно.

— Сегодня поутру я удостоился аудиенции его императорского высочества Генриха Прусского, и он уведомил меня о том, что с вами заключено некое соглашение, касающееся фундаментальных исследований, имеющих стратегические перспективы. О сути мне лишь намекнули, но и сказанного было достаточно, чтобы проникнуться грандиозностью перспектив, открывающихся перед нашими державами.

— Тогда зачем вы привели с собой этого странного человека?

— Это не моя игра, ваше сиятельство. Меня попросили так сделать. Сейчас я выйду с самым расстроенным видом и скажу что вы слишком разгневаны чтобы говорить о чём-то серьёзном. Настоящие переговорщики приедут к вам… Где вам угодно принять нас?

— Ах вот какие тут бушуют интриги! Впрочем, я не удивлён, в России тоже кипят нешуточные страсти. Что до переговоров, то я начал строить научно-исследовательский центр в Курской губернии, и сельцо Марьино, что у станции Клейнмихелево, уже стало приличным городком. Там мы и пообщаемся. Думаю, нам есть много что друг другу сказать и продемонстрировать. Думаю, мне найдётся чем вас удивить, дорогой фон Корф.

Глава 12

Дела домашние

— Алекс, ты не хочешь признаться кое в чём? — Агата смотрит печально, в ней чувствуется какой-то надлом на грани обречённости.

— Признаться, я ждал, когда ты немного оправишься, чтобы рассказать один случай, но вижу, что тебе сообщили раньше. Что же, тем сильнее они меня разозлили. Клянусь, Агата, я непременно выясню имена организаторов, и им будет больно вспоминать о содеянном.

— Не замечаю на твоём лице раскаяния.

— Его нет и не будет. Мне не в чем каяться. Видишь ли, меня опоили зельем парализующим память, и возможно, волю. О произошедшем я вспомнил только спустя трое суток, да и то урывками. Хорошо хоть одна особа, по незнанию, мне прямо сказала о событиях предыдущей ночи. Только обращение к высшим руководителям рейха позволило поставить в этом деле точку. Вернее я думал, что поставило. Хочешь, я расскажу, как всё было?

— Сделай одолжение. — с невероятной смесью недоверия, накопившегося озлобления, проснувшихся надежды и облегчения сказала Агата.

— Вообще-то Сан-Суси очень безопасное место, контрразведка и дворцовая полиция работают в высшей степени добросовестно. Беда в том, что несколько высших чинов контрразведки решили сыграть в собственную игру, ты знаешь, как порой шалят разведчики и шпионы такого уровня. И как порой заигрываются.

Агата кивнула, продолжая напряжённо сверлить взглядом зрачки мужа.

— Признаться, мой внутренний страж подавал сигналы беспокойства с самого утра того дня, но я, как ни старался, не замечал решительно никаких поводов для тревоги. Да, вокруг меня фланировали три дамы с признаками очень специфической подготовки, ты таких наверняка встречала. Но всё говорило, что они работают на правительства империи и по здравому рассуждению, могли