Тяжелый путь - Алексей Игоревич Ильин

— Хочу попросить тебя поднять этого недоумка и потом убить с особой жестокостью, — признался Громов, глядя, как я зеваю в кулак.

— Это было бы проблематично, — я помотал головой, прогоняя сонливость. — Зомби обычно довольно агрессивные и тупые. Вот отчёт, а я, пожалуй, домой, — и протянув Громову бумаги, поёжился, сдёргивая с вешалки кожаную куртку. — Меня слегка зацепили. И я говорил, что эти твари погружают жертву в сон, прежде чем творить с ними нечто непотребное?

— Говорил, — Андрей Николаевич поднялся, взял отчёт и направился к двери. — Дима, может быть, ты Эдуарда попросишь тебе помочь?

— Я понимаю, что вам очень хочется от Эда отделаться, но ничем не могу помочь. И да, я предлагал, но он сказал, что это прекрасная практика, так что сам, Дима. К тому же он старательно познаёт мир и практически вам не надоедает, — сказал я, снова зевая.

— Дело не в этом, — Громов скупо улыбнулся. — К Эдуарду я уже привык. Это моя карма за все грехи и просто чудовищная головная боль, но мне от неё никуда не деться. Просто я вижу, что ты устал. Да, у нашего любимого Клещёва появился новый спонсор после того, как мы его мошенника крепко за яйца взяли.

— Моро, что ли? — реакции были слегка замедлены, хотелось спать, но я старательно крепился. Громов прав, я устал как собака, поэтому и пропустил ту атаку демонессы. Я почти увернулся, но заклятье меня действительно краем задело. Надо отдохнуть, но как тут отдыхать, если люди гибнут? Чёртов идиот, этот покойничек, навертевший такого. Может, правда поднять его, просто чтобы душу отвести?

— Моро, — прервал мои вялые мысли Громов. — И на него у нас способов воздействия нет.

— У меня есть, — я помотал головой, чтобы прогнать сонливость. — Не переживайте, Андрей Николаевич, я скоро эту лавочку прикрою.

— Вот как, я могу узнать, что за рычаги ты применишь? — спросил Громов, но я в ответ покачал головой.

— Это касается только меня и Моро. Он оказался очень недобросовестным партнёром, а я не привык спускать на тормозах, когда меня хотят так нагло поиметь, — ответил я резче, чем мне хотелось бы, и тут же зевнул.

— Ладно, иди отдыхай, надеюсь, что, завтра тебя никто не потревожит, — и Андрей Николаевич вышел из моего кабинета, держа под мышкой мой отчёт.

По дороге к выходу я зашёл к Ванде. Она яростно делала дырки в каких-то бумагах дыроколом. При этом мысли её были явно далеко отсюда.

— Есть результаты? — тихо спросил я, но она только покачала головой, прикусив губу.

— Нет, глухо, — она бросила дырокол, подошла и уткнулась лбом в моё плечо. — Где он, Дима? Я чувствую, что что-то случилось.

— Как только я разберусь с этим проклятым артефактом, то займусь поисками вплотную, — пообещал я ей, гладя по кудрявым волосам. То неясное чувство тревоги с каждым днём усиливалось, становилось всё более навязчивым, и я не мог его игнорировать.

— Я попросила отпуск на неделю. Поеду во Фландрию, попытаюсь на месте разобраться, — наконец, сказала Ванда. — Единственное, что мне удалось выяснить, — Рома не въезжал в страну.

— Получи согласие Громова и сходи уже в Гильдию, — посоветовал я ей. — Там во всяком случае точно знают, жив он или…

— Как только вернусь из Фландрии, то сразу же схожу, — кивнула Ванда и отошла от меня. — Ты неважно выглядишь.

— Я просто устал, — и, криво улыбнувшись, вышел из кабинета.

На улице я сразу же достал телефон и набрал номер. До дома было недалеко, и я предпочитал ходить на службу пешком, заметив, что на ходу мне лучше думается.

— Гомельский, — раздался недовольный голос моего поверенного. Похоже, он был чем-то настолько занят, что даже не посмотрел, кто звонит.

— Артур Гаврилович, Наумов вас беспокоит, — ответил я, поёжившись от налетевшего ветра. Но он хотя бы немного привёл меня в чувства. — Что слышно о Романе Гаранине?

— Дмитрий Александрович, со вчерашнего дня ничего не изменилось, — Гомельский немного помолчал и добавил. — Его поверенный говорит, что находится с Романом Георгиевичем постоянно на связи. И нет, я не знаю, почему в таком случае Роман Георгиевич игнорирует ваши звонки. Да, с сегодняшнего дня я тоже подключился к поискам. И мне так же, как и вам, эта ситуация не нравится. Кроме того, на сингапурском аукционе анонсировали некую вещь… Пока рано о чём-то говорить, и не нужно мне звонить с этим вопросом три раза в день.

— Артур Гаврилович, у вас есть неделя. Если через неделю вы не предоставите мне никаких результатов и не скажете, где находится Роман Гаранин, я подключу к поискам Ивана Рокотова. А в вас мы будем очень разочарованы, — сухо прервал я его сбивчивую речь и отключился.

Роскошный представительский лимузин я заметил сразу, как только завернул за угол. Как и стоящую возле него тонкую женскую фигурку. Я честно позвонил Марине на следующий день, после того как вернулся в Россию. Мы поболтали, три разу встретились. Два раза поужинали в каких-то претенциозных ресторанах Фландрии, а один раз она пригласила меня к себе в свою квартиру в Брюсселе. Ночь была прекрасная, но во мне всё равно оставалось чувство какого-то неудовлетворения. Словно чего-то не хватало и присутствовала некая незавершённость. Задумываться об этом было лень, тем более что эта ночь помогла мне немного прийти в себя. Если бы ещё не эти бесконечные перелёты…

Эдуард навёл справки и сказал, что, в принципе, брак с Рубел будет вполне выгодной партией: отец не скупится на приданое дочерям. Лео, увидев заметку в газете, где нас сфотографировали в ресторане и, как обычно, состряпали целую романтическую историю, заявил, что вот это он понимает, и что это вполне зрелое и взвешенное решение. А я всё ещё думаю. Не хочу слишком торопить события.

А сейчас она, видимо, решила навестить меня самостоятельно. Посмотреть на Наумова в его естественной среде обитания, не иначе. Ну, и узнать мои намерения, не без этого. Не удивлюсь, если однажды узнаю, что её папа послал. Только Марина мне