Князь Системы 3 - Сергей Шиленко

— Лада, надеюсь, ты понимаешь, во что меня втягиваешь?

— Разумеется. Скажу отцу, что решила показать тебе кое-что интересное.

— Это говорит та, кто хочет произвести впечатление на своего папочку.

— Мой отец исключительно хорошо читает язык тела других, но часто испытывает трудности с представителями своего рода. Мы от природы невозмутимые в движениях. Мы не ерзаем и не суетимся без нужды.

В ее словах была правда. Каждый солнцепоклонник, которого я встречал вблизи, оставался либо неподвижным, либо двигался исключительно грациозно.

— Значит, спалюсь только я?

— Что значит «спалюсь»?

— Это значит, что меня раскроют, и всё пойдёт наперекосяк.

— По сути, да, князь.

— Спасибо, ты меня обнадежила.

В Ладе определенно была озорная жилка, несмотря на принадлежность к семье главы поселения.

Когда дверь отперлась, Лада толкнула ее в темноту.

Она зажгла факел, и я последовал за ней вниз по ступеням, ведущим еще глубже под землю. К тому времени, когда мы вошли в подземную камеру, я подсчитал — примерно тридцать метров под поверхностью. Воздух здесь был густой от пыли.

Точно так же, как ее отец в коридоре наверху, Лада прижала факел к стене и зажгла длинную линию, осветившую комнату и предметы хранящиеся здесь из другой эпохи.

Комната представляла неправильный квадрат, десять метров со всех сторон. Вдоль стен располагались каменные платформы высотой по пояс, на каждой лежали различные предметы. Некоторые стояли в стеклянных ящиках, другие открытые на пьедесталах.

Это были всевозможные вещи: украшения и идолы, горшки, древние монеты и фрагменты оружия.

— Полагаю, это и есть артефакты вашего поселения.

— Да, но не все из нашего. Некоторые взяты из других областей, например, вот это, — она осторожно подняла монету, завернутую в кусок шелка. — Это одна из первых монет, отчеканенных в Полесье. Ей более двух тысяч лет.

Я подошел к ней поближе, чтобы рассмотреть. На монете были те же изображения, что и на монетах в моем инвентаре после сделки: бородатый мужчина с раскинутыми руками и ангелоподобная женщина.

Изображение было изношенным и более примитивным, но узнаваемым.

— Кто они?

— Святовид и Светлана, конечно. Царь и царица богов Полесья.

— Понятно…

— Ты этого не знал?

— Нет, а должен был?

— Насколько я знаю, каждое цивилизованное существо в Полесье должно знать историю богов, особенно то, что отпечатано на наших деньгах.

— Значит, теперь я дикарь? — усмехнулся на её слова.

— Вполне возможно, — она ответила тем же тоном. — Как можно не знать таких основ?

— Я издалека.

— Из другого региона? Везде используют золотые.

— Еще дальше.

— Это как?

— В другой раз расскажу, — отрезал прерывая разговор. Буду я еще рассказывать каждой встречной о том, что пришел из другого мира. Вместо этого кивнул на последнюю дверь в конце подземной камеры. — А там что?

— Нечто такое, что недоступно даже мне. Только главам поселений нашего народа разрешено входить туда.

— И твой отец никогда не говорил об этом?

— Говорил. Я знаю о его природе. Это пророчество, предсказанное Оракулом Нарийским.

— Кто это?

— Она была легендарной фигурой древнего мира Полесья. Жила тысячи лет назад. Легенды гласят, что существа со всех концов земли приходили к ней в поисках истины.

— Хм… Она правда могла предсказывать будущее?

— Не знаю, но так написано в нашей истории.

— Ясно. В таком случае было бы интересно взглянуть, что написано в этом пророчестве.

— В детстве я тоже хотела это узнать, но теперь не особо горю желанием.

Я посмотрел на тяжелую дверь. Та, через которую мы вошли, была деревянной и тяжелой, но эти были из литого железа. Она больше походила на дверь самого настоящего банковского хранилища.

Вдруг где-то за дверью раздался высокий неясный звук.

Он мгновенно напомнил мне, что я не должен здесь находиться.

— Предлагаю закончить на этом экскурсию. Нам с тобой следует вернуться на поверхность.

— Если так этого желаешь. Василий, ты должен знать, что я приятно провела с тобой время.

— Правда? В этой сырой подземной дыре?

— Леса Полесья мирные, но здесь намного тише, и редко выпадает удача составить компанию кому-то вроде тебя, с кем можно говорить открыто.

— Ты имеешь в виду, что я чужеземец, поэтому со мной можно вести себя более свободно?

— Ну… Ты гораздо менее осуждающий. И я могу при тебе высказывать свое мнение.

Мы с ней переглянулись. В ее ожидающем взгляде на мгновение промелькнуло что-то, выходящее за рамки простого любопытства. Я прекрасно понял, что за ним стоит.

Полумрак. Мы здесь только вдвоем. Девушка проявляла симпатию и сейчас делала вполне недвусмысленный намек.

Но заводить интрижку с дочерью главы более крупного поселения, с которым я хочу наладить дипломатические связи?

Спасибо, но я не настолько отбитый. Один неверный шаг, и вместо союза с солнцепоклонниками я получу войну. Рисковать всем ради мимолетного увлечения я не собирался.

— Нам действительно следует идти, — быстро охладил ситуацию.

— Хорошо.

Как ни в чем не бывало мы вышли из подземной камеры. Лада заперла дверь, прежде чем мы направились вверх по ступеням.

Только мы прошли половину пути вверх, как она остановилась, схватив меня за руку.

— Что такое? — спросил я.

— Ты слышал это?

— Слышал что?

В свете огня её лицо потемнело, как небо перед грозой. Она оглядела темноту, отпустила мою куртку и, не сказав ни слова, рванула вверх по ступеням.

Коридор встретил нас тусклым, выдыхающимся светом факелов. Лада остановилась первой, как будто наткнулась на невидимую преграду. Я подошёл ближе, чтобы понять, что её так резко приковало к месту.

Тело стражника валялось на каменном полу, словно сломанная кукла. Над ним сгрудились высокие фигуры с зелёной кожей, копья в их руках двигались с хищной точностью, добивая бойца, который не мог им сопротивляться.

Эти твари были мне знакомы. Я видел таких на реке у Топи Забвения.

— Лесные дикари.

Они резко обернулись, их внимание сместилось с неподвижного тела. Шесть пар жёлтых глаз уставились на нас. Сверху, с лестницы, донёсся хаос — крики и лязг металла перемешались в какофонию звуков.

— Нас атаковали… — продолжила Лада, ее голос был непоколебимым. Она повернулась ко мне. — Полагаю, твой меч не только для красоты.

— Я был бы плохим князем, если бы он был лишь украшением.

— Я