Юсупов. Тьма Внутри - Гоблин MeXXanik

Я удивленно посмотрел на Муромцеву. Виктория нахмурилась, но все же вынула из рукава небольшой стилет. Лев же повернул голову и застыл. И дружинники открыли ворота, пропуская нас на территорию.

— Серьезная у них охрана, — пробормотала девушка, когда мы шли по дорожке к нужному дому. — Скорее всего, у них еще есть и мелкие миньоны, типа крыс, которые могут контролировать всю территорию на земле.

— Это жилой комплекс высокорожденных из старых семей, — пояснил я. — Род многих здесь живущих насчитывает полторы тысячи лет.

— Ваш товарищ из аристократов? — удивленно уточнила Муромцева. — И при этом выбрал профессию репортера?

Я лукаво улыбнулся и пояснил:

— Мой товарищ пройдоха и плут. И просто удачно женился на даме из старого, но обедневшего рода. А вместе с браком и право жить в этом жилом комплексе, а дама получила то, в чем нуждалась.

Виктория понимающе улыбнулась, и я добавил:

— Деньги. Мой друг умеет находить очень горячие и интересные сюжеты и продавать их за хорошую цену. А еще он не гнушается шпионажем и продажей той информации, которую трудно достать и которая дорого стоит.

— Странно, что с таким набором навыков ваш знакомый еще жив, — пробормотала Муромцева.

— Он слишком давно в этом деле. И научился прекрасно отводить от себя подозрения, — пояснил я. — Поэтому я и решил приехать именно к нему. Потому что если он ничего не знает про нашего знакомого, то о нем не знает ни жандармерия, ни братство.

— Полезный человек, — оценила Муромцева.

Некоторое время мы молчали. А затем я уточнил, меняя тему разговора:

— Не понимаю, зачем вы носите с собой оружие.

— На то может быть множество причин, — уклончиво ответила Муромцева. — Например, призыв оружия не выходит у меня достаточно быстро. А возможно, без клинка я чувствую себя так же неуютно, как и без одежды.

Я с интересом покосился на девушку и хотел было уточнить, но Виктория меня опередила:

— И давайте без этого вашего анализа, Василий Михайлович, — раздраженно произнесла она.

— Простите. Это такая же привычка, как ношение вами ножа.

— Очень нехорошая привычка. Потому что вы не чувствуете той грани, которую лучше не переходить.

Я кивнул:

— Понимаю ваше раздражение.

— Не стоит его усиливать, Василий Михайлович, — прошипела Муромцева. — Иначе клянусь всеми богами, до дуэли вы можете не дожить.

Я только пожал плечами:

— Как скажете, Виктория Ильинична. Я бы мог помочь вам разобраться с этой привычкой и снять блок, но…

Я ждал бури эмоций, но Муромцева сумела удержать себя в руках. Просто зло фыркнула и промолчала.

Мы поднялись по гранитным ступенькам крыльца. И едва мы подошли к дверям, как замок пискнул и створка приоткрылась.

— Могли бы нанять привратника, — буркнула Муромцева. — Раз уж им хватило денег на такую систему охраны.

Я потянул на себя створку, пропуская девушку в широкую парадную, где нас встретил дежуривший за стойкой седоволосый консьерж, облаченный в красную форму. И едва дверь за нами закрылась, он легко поклонился и с улыбкой произнес:

— Добрый день, мастера.

— Мы прибыли… — начал было я.

— К Илье Владимировичу Прохорову, — продолжил за меня консьерж. — Мне уже доложили с поста охраны. Четвертый этаж.

Он указал в сторону лифта.

— Спасибо, — поблагодарил я мужчину и направился к створкам.

* * *

Кабина остановилась на последнем этаже, где было всего две квартиры. Я подошел к нужной створке, нажал кнопку звонка. В квартире послышалась трель, а через секунду приглушенный голос:

— Иду. Минуту.

За дверью послышались шаркающие шаги, а затем створка открылась, и на пороге возник мой старый товарищ. Выглядел он паршивенько. Обычно идеально уложенные волосы были всклокочены, под глазами залегли темные круги. А в уголках глаз виднелись красные прожилки, которые указывали на то, что хозяин квартиры урвал всего лишь пару часов беспокойного сна. Одет Прохоров был в банный халат, а на ногах красовались тапочки, изображающие розовых котов. Хозяин квартиры некоторое время рассматривал нас, словно пытаясь понять, кто перед ним находится. А затем произнес:

— Василий Михайлович, мог бы и предупредить, что прибудешь не один, а с дамой. Чтобы я привел себя в порядок и не выглядел как пугало.

Он с интересом покосился на мою спутницу, но Виктория легко выдержала его взгляд.

— Если бы ты начал приводить себя в порядок, то процедура затянулась бы на пару часов, — ответил я. — Может быть, пустишь в гости? Мы можем пообедать в каком-нибудь ресторане на территории жилого комплекса…

— Да, конечно, — спохватился Прохоров. Он с неохотой отвел взгляд от Виктории и посторонился, пропуская нас в квартиру. И я шагнул в гостиную. Муромцева последовала за мной:

— Красивые тапочки, — произнесла она Прохорову, входя в помещение.

Квартира была мансардной, с высоким потолком. Стены были стилизованы под неокрашенный красный кирпич, которым обычно выкладывали перегородки мануфактурных цехов. А поверх кирпича была пущена витая проводка, змеящаяся к розеткам и выключателям, которые были стилизованы под начало века. В гостиной царил беспорядок. Вещи были разбросаны на полу, висели на спинках и подлокотниках кресел и скрывали гостевой диван, который стоял у журнального столика, на котором красовались коробки от готовой еды. А под столом, сиротливо валялось несколько пустых бутылок. Единственным, что было неподвластно творящемуся в комнате хаосу, был большой глобус, который стоял в центре гостиной. Но я знал, что этот предмет был самым ценным для Прохорова. Потому что в нем хозяин квартиры хранил хмельное.

— Ваш знакомый ограбил магазин одежды? — поинтересовалась Виктория, осматривая комнату.

— Нет, что вы, мастер… — ответил хозяин квартиры и замялся, словно бы вспоминал имя моей спутницы. Но Виктория не стала ему подсказывать. И тогда Илья уточнил у меня:

— Василий Михайлович, не представите мне свою спутницу?

— Виктория Ильинична Муромцева, мой секретарь, — ответил я и обратился к девушке. — А это Илья Владимирович Прохоров.

Хозяин квартиры расплылся в довольной улыбке:

— Вот ведь совпадение, — начал он. — Илья и Ильинична. Рад знакомству, мастер Муромцева.

Девушка только кивнула, показывая, что знакомство состоялось. Хотя радости от него она не испытывает.

Илья Владимирович прошел в комнату, сгреб вещи с одного из кресел и бросил их на диван. Сел в кресло, откинулся на спинку и закинул ногу