Сила Медведь - М. Г. Лой

голос. Правда на этот раз не такой громкий, но угрожающий и обещающий битву до обезглавливания. Однако тот, кто держал крепко колдовскую бечёвку, что продолжала стягивать Жбана, выставил вперёд руку, раскрыл ладонь и растопырил пальцы. Вместе с этим последовало гневное шипение и рычание. На ладони засиял золотистым светом знак. Сила опять зажмурился. Бледное колдовство стерпеть мог только бледняк. Медведь вновь рыкнул. Фыркнул, мотнул головой, дёрнул ушами. Он требовал отдать жертву. Глаза продолжали гореть яростью, а в груди билось горячее сердце.

— Успокойся, брат Медведь, — положил ему ладонь на раненое плечо Кощей. — Это отряд из Кровавого Терема.

И Сила, продолжая смотреть на лучников, натянувших тетивы, вернул себе форму человека.

8 глава

Беляна Чаровница, дочь крови и ночи, — впрочем это по древнему, сегодня упыри легко расхаживали при солнечном свете и могли не пить кровь несколько дней, — была чертовски красива. Медведь даже позавидовал тому человеку, кто надел на её безымянный палец золотое колечко с алмазом. Золотистые кудри, перетянутые лентой на затылке, ярко-голубые глаза, проникающие в саму душу и трогающие там заржавевшие струны, алые не пухлые, но и не тонкие губки, явно сочные и мягкие, аккуратный носик, на который так и хотелось, почему, Медведь не знал, никогда не замечал за собой такой тяги — нажать слегка пальцем, чтобы проверить и его мягкость… В общем перед ним была богиня, однако фигура была суховата для любителя пышных форм, и всё же, самая главная форма, красивыми молочными полушариями выпирала из алого корсета. Срамница, подумал было Сила, но тут же укорил себя за это. Негоже такой красивой прятать свою красоту. «Однако, не в холод же! — всплыла в голове недовольная мысль. — На улице ещё зима. Мороз!»

— Ну, добрые люди, кто такие будете? — осведомилась командир отряда Беляна Чаровница, прибывшая в Оконце Стеклянного Костяка сутки назад для поимки опасного преступника Жбана Сундука.

— Сила Могильщик, — отозвался Медведь, затем представил Кощея и упырят, слегка указав на них рукой. Раненное плечо, которое перемотали бинтами, заживало с неохотой. Для таких ран надо дня три, чтобы затянулось всё и даже шрама не осталось. Лицо пекло, в основном из-за мази. Когда Сила говорил, рана болела сильнее, и он иногда корчился. Перед красавицей Беляной Медведь немного смущался своего уродства, что оставил на нём Жбан, но сама Беляна смотрела на него, не замечая этого.

— Пусть молодняк выйдет, — сказала Чаровница, снова окинув их пристальным взглядом.

Они находились в небольшом кабинете, что приезжей красавице отдали под временное пристанище. Пыл битвы прошёл, раны перебинтовали, намазали мазями, за окном ярко светило полуденное солнце. Медведя и Кощея, ввязавшихся в битву, не арестовали, но на время задержали. Для выяснения обстоятельств.

После слов Беляны, Ворона возмутилась. Перевернулась в птицу, но один из парней Беляны, что находился с ними в кабинете, ловко поймал девчонку за хвост и открыв дверь, выкинул её из кабинета, как какую-то вещь. Апанас же, вскинув голову, прошёл мимо воина важным вельможей, на что бровь бледняка слегка дрогнула. Дверь за стражем порядка закрылась и в кабинете остались только трое: Чаровница, Могильщик и Скоморох.

— Присаживайтесь, — сказала Беляна, указывая на стулья. — Или я должна повторить это пять раз?

Медведь и Кощей тут же опустили свои пятые точки на мягкие сиденья. У неё даже голос был сладким, совсем как медовуха. С ягодками. Ох, и вкусно же!

— Далече направляетесь? — продолжила допрос Беляна, поправляя расшитый узорами и яркими нитями дорогой тулупчик. Лисий воротник плавно огибал шею и длинные ворсинки меха мягко касались бледной кожи.

Медведь почувствовал неладное со своим организмом. Что это: не до конца ещё схлынувшая горячка от сражения или волнение от встречи с божественной женщиной? Впрочем, если так задуматься, то божественных много, но когда они вот так вот неожиданно встречаются на твоём пути, да ещё смотрят на тебя своими небесными глазами, да говорят с тобой волшебным голосом, тут неровен час онеметь, ослепнуть и оглохнуть. И Медведь в самый не подходящий момент превратился в юродивого и вспыхнул в паху, как юнец, ей богу!

— Вы меня хорошо расслышали? — не дождавшись ответа, приподняла брови Беляна, закинув ногу на ногу. И пусть из-за стола, за которым она сидела, ноги этой видно не было, но жест показался таким властным, что Медведь чуть опустил глаза. Совсем стыдно стало. — Далеко ли ведёт вас ваша дорога, люди добрые?

Сила толкнул локтем Кощея, который пялился на Беляну широко открытыми, не скрывающими его пошлые фантазии глазами, приоткрыв при этом рот. От тычка Скоморох встрепенулся, захлопал глазищами, утёр красный нос.

— А так… прекрасная госпожа, в Лунный Терем-ты и едем-тка, — отозвался Кощей. У него лучше получалось с дамами говорить, нежели у Медведя. И казалось бы нет ничего обычного, отвечай на вопросы и всё — до этого же как-то представился и Кощея с детьми представил, ан нет же. По какой-то причине заробел.

Стыд полнейший!

— И по какой причине в Лунный Терем едете? — продолжала спрашивать Беляна.

— Так, молодняк везём, — ответил Скоморох.

Чаровница на миг удивилась, а потом попросила:

— Поподробнее можно?

Кощей кивнул, шмыгнул перебитым носом, чуть покривился, выпрямился на мягкой подушке стула и протяжно загнусавил:

— Мы с братом Медведем жили не тужили,

Работу работали, копали могилы, людей хоронили.

Мы жизнь проживали, дарованную небесами,

По чести народной и правде эпохи стылой.

И ночь та была, спокойна, светла и уныла,

Лия полным ликом улицы Столицы освещала.

Была так же, как и ты, прелестница, красива.

И вдруг неоткуда девчонка-упырка в дом залетела,

Вороною чёрной, неся, как в древности говорили, беду на крыльях…

— У тебя проблемы с рифмой, достопочтенный Кощей Скоморох, — хмыкнула Беляна, подпирая щеку кулачком. На пальчике блестело злополучное колечко. Бесстыдник ты, Медведь. «Дева уже как не дева, мать, наверное, а ты вульгарными намерениями пылаешь!» — укорил промеж тем себя Сила. — И я бы в другое время послушала твои баллады, да под гусли или же под домру благословенную, однако время уже обеденное, а нам бы с этим делом разобраться до темноты.

— Ах, прекрасная Беляна Чаровница, свет моих очей и стрела в моей груди, пронзившая мне сердце глубоко своим колдовским сладким ядом, — заговорил Кощей уже не стихами с хромающей рифмой, а простыми словами, но чуть на распев. — Ты права, времени-та у нас нету, и путь-дорога дальняя меня с братом-том моим Медведем ждёть, после того, как доставим детей-то на