Пресвитерианцы. Четвертый берег - Василий Кленин

церквям — дорогое убранство. Крестьянские подати всё это с трудом покрывают. Из-за этого со всей Нормандии нормальный доход мы получили только с Первого Департамента. Но его не хватит даже на то, чтобы прокормить Армию зимой. Не говоря уже о прибылях.

«Тут ты трижды прав, парень, — кивал генерал. — Феодалы и Церковь съедают уйму ресурсов страны. Самое обидное, что раньше в рыцарях была нужда. Они кормились землей, но воевали за королевство. Сейчас они воюют против короля. Сейчас короли вынуждены создавать наемные войска… Мне же на наших землях они вообще не нужны! Для войны Армия есть. Причем, крайне дорогая Армия. И все эти бароны, графы, аббатства и епископства — лишнее звено в общей цепи… Но вырывать его боязно».

— Сиятельный, я имею слишком мало данных, но я всё же прикинул примерные доходы местного короля со всего его королевства — и вышли сущие крохи. Цейлонские раджи рассмеялись бы, глядя на это. Как я понял, главный доход его: не урожаи с полей, а служба людей. Но мы видим, как странно «служат» ему многие сеньоры. Получается, королевство работает в убыток.

Наполеон не сдержал смешок. Истинный казначей: королевство должно работать, как мануфактура.

— Но есть же еще города! — вспомнил он.

— Доля городов во Франции мала. Хотя, я мало изучил этот вопрос. Мне рассказывали о богатых городах Италии. Или на северных берегах Европы… Но мало информации для подсчетов. Здесь же… Хозяйство Руана я изучил неплохо. Знаешь, сиятельный, меня долгое время смущала местная цеховая система. Жесткие самоограничения, доведенные до абсолюта и исполняемые на уровне ритуала. Зачем горожане сами себе создают препятствия в работе? И, наконец, недавно начал понимать: а им не для чего развиваться. В силу бедности сельского хозяйства, в силу того, что хозяева земель изымают у крестьян почти весь излишек, здесь нет большого рынка. Нет массового покупателя. Городские мастера могут снабжать народ только какой-то мелочевкой, а всё ценное — только для верхушки. Которой совсем немного. Вот и возникла ярковыраженная конкуренция качества: он у меня купит, нет, у меня! Денег мало, торговые пути короткие и полны препятствий. Цехам нет необходимости наращивать производство. А значит, нет ни механизмов для этого, ни воли. С чем ты и столкнулся здесь, в Руане.

— Ты даешь понять, что и города нам казну сильно не пополнят? — хмыкнул Наполеон.

— Верно. Городов-то у нас тоже не особо много. Руан — крупный центр, но в Нормандии таких больше нет. И в той части Шампани, что мы можем контролировать — тоже. С Илем вообще всё плохо.

— Это еще почему? — за родное производство Наполеону было обидно.

— В Сингапуре наши мастера давали большую прибыль. Но мы поднимали производство несколько лет, и там имелся огромный, почти безграничный рынок для сбыта товаров. А здесь, всё лето, большая часть наших мастеров строила город. Никаких доходов — даже для себя, не то, что для Армии. Летом с полной отдачей работали только пороховые и бумажные мельницы — но это не для доходов, а для твоих нужд, сиятельный. Также с суконной мануфактурой. Ведь огромное производство получилось. Оно делает немногим меньше, чем весь Руан! Но летом они шили 10000 шинелей и прочую одежду. Верно? Сейчас работы завершаются. Можно было бы начать торговать, но…

Кардак вынул из-под кипы бумаги лист, на котором было крупно выведено «ЗИМА».

— И здесь зима виновата? — изумился Наполеон.

— Еще бы! Два ручья, что обрамляют город Иль, идеально подходят для механизации многих работ. Текут они в обрывистых руслах, и мы возвели целый каскад небольших плотин. Затем установили два десятка водяных колес, провели приводы. И к суконной мануфактуре, и к кузнечным, и к кожевенным… Потому-то их все и пришлось строить за стенами Иля. А теперь все колеса встанут — ведь скоро ручьи и реки покроются льдом. Встанут валы, остановятся водяные молоты. Даже обычная промывка шерсти превращается в сложную операцию. И так во всём.

— Не любишь ты зиму? — печально улыбнулся генерал.

— А чего ее любить… Тут не в любви дело, сиятельный. Стоимость жизни человека с местной зимой дорожает процентов на тридцать. А многие производства (особенно, земледелие) — чуть ли не в разы. Это сухие цифры, мой генерал.

— Это понятно. И я вам об этом говорил сразу… хоть, и не так предметно. Я же не хозяйственник!

Кардак изумился.

— Сиятельный, ты ведь сам многому учил нас. И господина Ивату, и меня.

Наполеон совсем смутился.

— Давай дальше разбираться. Неужели у нас нет иных источников доходов?

— Будем разбираться… — казначей зарылся в бумаги. — Я рассчитываю, что доходы от мастеров Иля с каждым месяцем все-таки начнут расти. Суконная, кожевенная мастерские, кузницы… Но из-за зимы — низкими темпами. И для нас недостаточными. Если честно, я не ожидал, что типография начнет приносить прибыль. Цена на газету постоянно растет. А скоро закончится набор Нового Завета… У Кошона уже длинный список заказов на печатное Священное Писание. Мне кажется, надо расширять эту мастерскую…

— Еще бы! — хохотнул генерал. — Ты не представляешь, насколько это перспективно!

— Возможно. Однако на фоне общих затрат — это крохи. Приятные, но крохи.

— А военная добыча?

— Ну, что… Она есть. Я просчитал поход Гванука в Лотарингию и Бургундию. Вроде бы сумма трофеев и велика, но, если посчитать затраты на содержание, восстановление оружия, лечение раненых, потраченный боезапас, вербовку и обучение новичков — война выходит нам слишком дорого. Её почти невозможно сделать прибыльным предприятием, мой генерал! Пора к этой мысли привыкнуть. К тому же, ладно, лошади или трофейные ценности — эта добыча легко монетизируется. Но доспехи и оружие — это балласт. На переплавку не пустишь — невыгодно. Продавать тоже накладно: кому попало нельзя. Склады забиты оружием, выгоды от него мало.

— А Чжэн Хэ? Он ведь беспрерывно рейдит по Ла-Маншу!

— Это да! — улыбнулся Кардак. — Его… «экспедиции» были высокодоходными. Особенно, когда он напал на Шербур. Но за лето он распугал всю английскую торговлю. Корабли почти не выходят в море — а значит, добычи нет. Сейчас Золотой Флот не окупает даже свое содержание.

Наполеон откинулся на спинку кресла и закатил глаза.

— Ладно, убедил. Мы банкроты.

— Не просто банкроты. Запасов зерна не хватит до весны. Мы привезли в Нормандию 15 тысяч лишних ртов. Как не было на них лишней