Пресвитерианцы. Четвертый берег - Василий Кленин

сыновья — стали опорой дофина. Но еще больше он сам зависел от них: ведь бургиньоны жаждали его крови, а англичане — его короны. Анжуйская семья опутывала дофина мягкими, но липкими нитями своей паутины. Например, женой. Внезапное появление Девы тоже как-то связано с этой семьей. Наполеон пока не понял как, но мягких липких нитей нащупывалось слишком много…

В общем, Карл имел право быть подозрительным. Он много расспрашивал «генерала Луи» о его прошлом, о том, откуда явилась Армия. Конечно же (!) о сказочном пресвитере Иоанне. Наполеон почуял, что сейчас надо максимально дистанцироваться от Жанны. Поэтому он рассказал, что был послан спасти Францию и только Францию. А его Армия Пресвитерианцев будет воевать с любыми врагами королевства (король тут подразумевался, но прямо не назывался).

Жанна в присутствии короля лучилась и сияла. Она осыпала Карла благословлениями и комплиментами. То есть, если кто и подозревал монарха в том, что тот бросил Орлеанскую Деву на растерзание врагам — то только не сама Дева. И в ее поведении не было двуличия…

«Двуличие — это вообще не про Жанну» — признал Наполеон, косясь на эту выдающуюся во всех отношениях женщину.

А та не унималась!

— Мой Государь! Благодаря Божественному вмешательству я жива и полна сил! Я снова готова воевать за вас, стать острием вашего копья, разящим врагов Франции!

Наполеон обомлел. Куда она? Бросает его, бросает Армию, которая ее спасла⁈ Она еще очень нужна ему! Нельзя отпускать Деву.

Наполеон не нашелся сразу, что сказать, как Карл уже отвечал, милостиво улыбаясь:

— И вы это делаете, Святая Дева! Ваши успехи, победы ваших войск в Нормандии и Лотарингии красноречивее любых слов! Продолжайте в том же духе — и я не смогу желать от вас большего! Вы истинное спасение Франции!

Наполеон замер и даже забыл дышать. Король сам отвергает ее? Наговорил кучу комплиментов, за которыми нет ничего кроме: оставайся в своей Нормандии?

«Ох, неспроста это! — плавно выпустил воздух из груди генерал. — Как неспроста Дева и в плен к бургундцам попала… Но мне же лучше! Символ борьбы за Францию останется рядом со мной — теперь-то я ее точно не отпущу!».

Жанна тоже всё поняла. Сникла и почти полностью выпала из беседы. Зато диалог между королем и главнокомандующим стал более продуктивным.

Начался торг.

Карл VII действовал стандартно и желал отделаться… «одарить» нежданных спасителей каким-нибудь леном. Но Наполеону не нужна подачка в виде графства или герцогства, которая даже прокормить его Армию не сможет. Он прямо сказал, что против очередного витка дробления страны на полунезависимые владения.

— Франция должна стать цельной и неделимой! Вот залог ее будущего могущества!

Карл даже не скрывал, что эта мысль ему нравилась. Наполеон предложил отложить вопрос о «награде». Вот добьем всех врагов — и тогда… А пока они занялись стратегическими вопросами. Всю страну поделили диагональной кривой линией: Пресвитерианцы будут заниматься войной с Бургундией и Англией (на севере); Карлу же осталось усмирить мятежную Бретань и выбить англичан из Гаскони-Гиени. Париж же, решили монарх и генерал, сам откроет ворота, когда больше никого не останется.

Да, неравные по сложности кампании, но Армия Пресвитерианцев не нуждается в легких задачах. А большие успехи — это и большие выгоды.

В завершении беседы Наполеон намекнул, что вместо лена предпочел бы получил какую-нибудь должность при короле, с реальными полномочиями.

«Пусть думает, что я хочу именно этого» — улыбался главнокомандующий, уезжая с переговоров. Теперь Пресвитерианцы борются за Францию совершенно официально — все нужные печати и подписи в наличии. И Жанна д’Арк остается в Руане.

Возможностей всё больше и больше!

Глава 15

Кошон отставил кружку с вином и с нарочитой демонстративностью раскрыл исписанные листы.

«Не исписанные! Напечатанные!» — Гванук поправил сам себя, а потом махнул рукой и сделал большой глоток. Залил в глотку последние капли из кружки, крикнул «Еще вина!» и принялся ехидно рассматривать собутыльника. Пьеру Кошону явно было неудобно, он и от стола отодвинулся, и рукава рясы закатал повыше. Еще бы — печатные листы были раза в два больше самой огромной книги, которую бригадиру доводилось видеть.

И листов-то всего два! Один огромный разворот, забитый текстом до отказа. Что это вообще за штука? Листовка? Нет. Прокламация? А зачем такая здоровая?

Чертов нотариус добился своего: Гванука разобрало любопытство.

— Твои печатники чего-то перепутали, парень, — с ухмылкой бросил он Кошону, который важно оглядывал свое странное детище. — Страницы забыли разрезать, что ли? Или спьяну лишние литеры поставили на листовке?

Просиявший Пьер сразу важно отложил бумагу.

— Ничего ты не понимаешь! — с недавних пор они уже перешли на ты. — Это вовсе не листовка.

И замолчал, подлец. Ждет вопросов!

— Вижу, что не листовка. Судя по всему, рулон для упаковки свиного окорока.

Стрела угодила в цель — Пьер Кошон аж вскинулся.

— Да будет тебе известно, что это га-зе-та!

— Чего? — нахмурился Гванук. Слово было какое-то дурацкое и явно не тайноязычное… в смысле, не французское.

— А того! — Кошон явно услышал брезгливость в вопросе и обиделся уже всерьез. — Её Его Светлость генерал Луи так назвал. Эту газету, если хочешь знать, он и придумал!

— Да что это такое?

— Свежие новости! — первопечатник снова сложил га-зе-ту и положил перед бригадиром.

— Аmi de la France, — прочитал тот огромные буквы заголовка. «Друг Франции» — звучит неплохо.

— Наши писари узнают обо всех свежих и самых важных событиях — и пишут об этом заметки. Наборщики набирают четыре страницы — и уже через один-два дня Руан и Иль получают сотню копий! Раньше мы такое делали в летописях, которые хранились в архивах. И видели их единицы. Я, если хочешь знать, тоже вёл такую летопись. Мне передал ее мой наставник, а я продолжал… Вообще, мало надеясь, что ее прочтут.

(Нотариус Пьер Кошон действительно был одним из авторов «Нормандской хроники»; начал ее неизвестный автор, а с 1424 года продолжил уже Кошон — прим. автора)

Служанка принесла им свежее вино, и расчувствовавшийся Кошон приложился к свежей кружке, хотя, у него еще и в прошлой плескалось. Гванук не мог не поддержать приятеля.

— А теперь это всё для людей! Да еще Его Светлость велел всё писать с подробностями, чтобы интересно было!

Видно, что новинка генерала приросла бывшему нотариусу близко к сердцу.