Пресвитерианцы. Четвертый берег - Василий Кленин

шерсти, так теперь нет на них и лишнего хлеба. Учитывая, что пол лета шла война. Через три-четыре месяца нам нужно будет закупать продовольствие, но тогда у нас уже не будет денег.

— Я понял! — не выдержал Наполеон. Кардак душил его новыми и новыми данными, это было ужасно. — Что делать-то?

— Сейчас — практически нечего. Кроме одного: экономить.

И они принялись урезать расходы. Решено было в скором времени закрыть вербовку солдат в Армию. Ограничить строительство на верфи: три новых фрегата вместо пяти. Наполеон строил планы нанести удары по окраинам Англии. Он хотел послать флот с людьми и деньгами в Шотландию, чтобы склонить тамошнего короля Якова к войне с англичанами. Тот был активным союзником Франции и просто не решался сцепиться с Лондоном. Но если ему помочь… Вторая эскадра должна была отправиться в Ирландию. С оружием и инструкторами. Ирландские вожди уже и так почти освободили свой остров. Пейл (территория Англии) сократилась до прибрежной полосы в районе Дублина. Ирландцев нужно лишь организовать и научить брать города. Увы… Эти планы требовали слишком больших средств. Отложим до лучших времен.

Кардак намекал на разовую дополнительную пошлину, но тут Наполеон был непреклонен.

— Ищи другие способы.

— Я ищу, мой генерал. Но всё это — игра вдолгую.

— Например.

— Если доживем до весны, я хотел бы, чтобы ты передал мне участки земель, которые я выписал. Выкупить или как-то законно отнять… Не знаю. Но это всё пойменные земли, которые нетрудно затапливать. Хочу попробовать посеять там рис. Если получится — мы поднимем здесь сельское хозяйство.

Наполеон задумался. Он не был уверен, что рис приживется во Франции. Особенно, на севере. Но пусть Кардак попробует. Вдруг он чудо совершит.

— Далее надо распространить твой «Городской Кодекс» на все города Нормандии и Шампани. Это за несколько лет увеличит доходы в…

— Э, какой ты прыткий! — улыбнулся Наполеон. — Если бы я мог, еще летом так сделал. Нам не позволят полностью ломать этот уклад. Пока Кодекс работает только в Иле и Первом Департаменте. Я хочу, чтобы остальные города увидели успех Города-Острова и Лонгвиля — и сами захотели… Тогда возможно.

— Тогда о богатстве можно мечтать лет через десять.

— Надо раньше, Кардак. Нужен более «чудесный» способ.

— Есть такой, — задумался казначей. — Но он тоже нескорый. Нужно снарядить несколько кораблей, дать эскадре не меньше двух даней золота…

— Что? Ты же сказал, что их всего шесть!

— Дослушай, сиятельный! Тут они нас уже не спасут. А там… Я предлагаю отправить суда в Сингапур.

— Куда⁈

— Смотри: Франция… да и вся Европа — это край мира. Пряности из Нусантары тут стоят баснословные деньги. Я узнавал. На востоке стеной встали мусульманские народы: татары и османы. Они контролируют все потоки товаров, взвинчивая цены. Если наши корабли доберутся до Сингапура, возьмут у Иваты пряности на все деньги (а может господин Ивата еще нас поддержит и сделает скидку), то здесь прибыль перекроет расходы примерно в 30 раз…

Кардак замер.

— Подожди, сиятельный… Не так! Не трогаем золото. Мы берем хотя бы одну «Драгоценность», пару фрегатов, забиваем трюмы трофейным оружием — и плывем на Канары и в Мали. Связи с сонгаями у нас есть, меняем оружие (для сонгаев оно очень хорошее) на золото, и это золото везем в Сингапур. Там закупаем перец, гвоздику, мускат, корицу — и везем сюда. Я… Я даже не знаю, насколько большие это будут прибыли…

Наполеону передалось волнение казначея. Он помнил, что нечто похожее сделает Португалия. Но Пресвитерианцы смогут провернуть это еще лучше: пути их лоцманы знают. У них уже есть связи в Мали, на Мадагаскаре, на Шри-Ланке и в Сингапуре… Если Ивата с Ли Сунмоном удержали Сингапур.

«Разумеется, удержали!» — осёк генерал сам себя.

При таком раскладе торговая империя Пресвитерианцев станет намного прибыльнее португальской и голландской. Более того, те даже не возникнут! Золотой Флот им не даст появиться.

Завораживающе! Только… очень долго.

Последнюю мысль он озвучил.

— Это да. Первая экспедиция займет года два. Но затем мы можем договориться, чтобы нам пряности привозили на Мадагаскар. Цена вырастет и прибыли немного снизятся, зато торговый оборот сократится более чем в два раза!

Глаза Кардака горели.

— Со временем цены упадут. Но лет за 10–15 мы озолотимся! Нам станут доступны любые проекты! — он слегка погас. — Однако, всё это будет не раньше, чем через два года. А нам зиму надо пережить.

— Мы придумаем что-нибудь.

Глава 17

— Головорезы, на выход!!!

Возня, грохот, лязг железа, ругань. Полог ближайшего шатра распахнулся, и оттуда вывалился дородный гренадер (кажется, из цейлонцев). Резко запахнул шинель, заорал от холода, выпустив облако пара, и юркнул назад.

— Чёрт! Это бригадир орал! — раздалось из шатра через пару вдохов.

Матерчатое сооружение заколыхалось, и из прорехи горохом из стручка посыпались Головорезы, на ходу застегивая шинели, натягивая шапки, наматывая шарфы. Из недр шатра послышалось непонятное ритмическое позвякивание — словно, ложкой по котелку стучали.

«Какой-то тайный шифр» — улыбнулся Гванук. Полковой лагерь зашевелился — и гренадеры первого полка Звезды потекли к засыпанному снегом плацу.

«Вконец охамели» — хмыкнул бригадир О и решил, что сейчас этим ветеранам требуется не он, а злобный ротавачана.

— Вы чего, твари! — заорал Гванук, брызжа слюной. — Окончательно обнаглели! Когда сигнал прозвучал? Где вы уже должны быть? И в каком виде? Видел бы вас Звезда — сгорел бы со стыда…

Даже из ветеранов далеко не все лично знали Чу Угиля, павшего еще на Тиндее. Но великий образ создателя полка Головорезов передавался от старших младшим. Чтили его все.

Так что гренадеры расстроенно засопели.

— Холодно же, бригадир… — послышались редкие возгласы. — Да мы бы успели…

— Куда вы успели бы⁈ Жопы ленивые, а не солдаты! Вы чего меня перед другими позорите! — брызгая слюной, надсаживался командир. — Самураи уже строятся! Даже Бандиты из Третьего строятся! А вы еще ни в зуб ногой…

Он долго стыдил свой элитный полк, хотя, понимал, что слегка к нему несправедлив. Бандиты (Третий полк Шао уже никто так не называл; или просто Бандитским или Шапероновым) на ⅘ состояли из местных; конный полк Ариты, переваливший за тысячу всадников, уже наполовину был из французов и германцев. А в первом полку